Фото: Редкие земли

Музей русской иконы был создан 12 лет назад по инициативе предпринимателя и мецената Михаила Абрамова. Это единственная в России частная коллекция византийского и древнерусского искусства, официально преобразованная в общедоступный музей, статус которого подтвержден включением его в российский комитет IСOM (International Council of Museums) и Союз музеев России.

 Ныне Музей русской иконы не только самое крупное в России и значительное по уровню произведений частное собрание, насчитывающее почти пять тысяч экспонатов, но и, безусловно, самое широкое по охвату материала. Оно включает позднеримские образцы, раннехристианские и византийские древности VI–XIV веков (некоторые из них не имеют аналогов даже в крупных музеях страны), греческие памятники, а также целый музей эфиопской христианской культуры. Основу коллекции составляет около тысячи произведений русской иконописи, отличающихся многообразием иконографии, высоким художественным уровнем и широкими временными рамками.

 За последний месяц в Музее русской иконы открылись сразу две крупные выставки: выставка старообрядческих икон «Сокровище вечное. Церковные древности из собрания Анны Васильевны Мараевой» и выставка уральских икон из собрания музея Евгения Ройзмана «Белоликие образы горнозаводского Урала: Три века Невьянской иконы».

 Присутствуя на этих знаковых событиях, мы смогли задать несколько вопросов основателю Музея русской иконы Михаилу Юрьевичу Абрамову о его видении миссии музея, принципах формирования коллекции и путях его дальнейшего развития.

 Редкие земли: Михаил Юрьевич, какие принципы заложены в основу работы музея? Как вы решаете, какие памятники приобретать для вашей коллекции? Нужно ли для этого получать благословение церкви?

 Мы гордимся своим музеем, и тем, что 12 лет нам удается делать бесплатный вход и бесплатные экскурсии, мы бесплатно пускаем художников писать копии. У нас все бесплатно. Это один из принципов. Конечно, есть кодекс, система управления музеем, главную роль в которой играет ученый совет, который принимает все решения. И мой голос там точно такой же, как у всех остальных.

 Нет, мы не спрашиваем никаких разрешений у представителей церкви. Для нашей деятельности никаких благословений не надо. Мы никак не связаны с религией, мы — частное учреждение культуры. За этой формой организации достаточно серьезное будущее. И мы хотим на примере нашего музея показать, как это должно выглядеть. Мы против того, чтобы коллекционеры держали свои памятники дома. Мы — за открытость, за то, чтобы каждый предмет был учеными изучен и описан. Это еще один из наших принципов.

 Редкие земли: Как все-таки происходит отбор? Были случаи, когда в коллекцию попадали подделки?

 У нас в музее есть определенная система селекции. Но попадались и подделки. Они у нас находятся в отдельном зале, и скоро будет организована специальная выставка подделок. Такую выставку, на самом деле, ждут от всех музеев. Но мы первыми начнем это движение. Ведь когда приходит зритель в любое учреждение культуры, он не понимает, на что он смотрит — это подлинник или это подделка. Надо быть честными, и если уж так получилось, что на каком-то этапе вскрылось, что это не то, что приобретали изначально, надо честно об этом сказать. Мы планируем такую акцию провести одними из первых среди российских музеев, да и мировых тоже. В мире никто не хочет об этом говорить. Мы хотим привлечь к этой акции и государственные музеи, а выставку провести  у нас. И сейчас в этом направлении идет сложная подготовительная работа. Несколько музеев уже согласились.  

 А бывают и обратные случаи, когда памятник оказывается более ценным, чем ожидалось. Сейчас такой пример мы увидели среди экспонатов выставки старообрядческих икон коллекции Анны Мараевой из Серпуховского музея. Для части икон при подготовке к выставке мы проводили реставрационные работы. Реставрация проводилась в Научно-реставрационном центре имени И.Э. Грабаря. Это государственное учреждение, но реставрацию финансировали мы сами. Так вот, на одной из главных икон за записями XVIII века реставраторы увидели яркие подлинные краски XVI века — написанную выдающимся мастером икону совершенно другого сюжета, умышленно записанную староверами для того, чтобы ее сохранить. Конечно, это не относится к разряду подделок, а наоборот, относится к разряду открытий.

 Редкие земли: Как определяется подлинность работы? Помогает ли при этом интуиция?

Интуиция — может быть, только в самом начале. Сейчас, с появлением таких современных технологических возможностей, как МРТ, химико-технологическая экспертиза и т.п., всяким проходимцам стало намного сложнее убеждать людей, что у них есть подлинные иконы  XVI  века круга Андрея Рублева и т.д. По составу красок, пигмента, левкаса, доски видно, к какому периоду относится та или иная икона. Немало людей приносят нам свои вещи на экспертизу. Экспертиза у нас, кстати, тоже бесплатная. Лишь бы люди интересовались нашей культурой, сохраняли культурное наследие.

 Редкие земли: Какие у музея планы на будущее?

 Сейчас мы ведем подготовительную работу по созданию большого музея икон, включающего не только наше собрание. В экспозициях государственных музеев представлено, как ни странно, всего около 4% икон, 96% находятся в хранении. Нужно сделать для начала хотя бы их полную инвентаризацию, чтобы понять есть там они или нет. В идеале мы хотим показать все — объединить собрания частных коллекционеров, нашего музея, запасники государственных музеев, которые непонятно, в каком состоянии находятся, и открыть большой мощный музей. И что самое главное, — без государственного финансирования. Никаких бюджетных денег. В нашей стране появится мощнейший музей, за который ни один налогоплательщик не заплатит ни одной копейки.

 Редкие земли:  Для вас это служение обществу?

 Я вообще-то просто доволен, что я этим занимаюсь. Мне это нравится, и я этим горжусь.

 Редкие земли:  Есть ли кто-то, кто вам помогает или мешает в вашей деятельности?

 Особо никто не помогает, но никто и не мешает. Такого, чтобы не давали, не пускали, такого нет. Может быть, зависть у кого-то какая-то есть, а так нет.

 Редкие земли:  А со стороны Министерства культуры есть поддержка?

 Со стороны Министерства культуры помощи как таковой нет, а поддержка заключается в том, что, когда у нас международные проекты, получение разрешений, всевозможных бюрократических прохождений происходит по ускоренной процедуре.

 Редкие земли:  Есть ли какой-то клуб меценатов?

 И клуба меценатов никакого нет. Все делается на собственные средства. А друзей у музея немало. Это авторитетные политики, серьезные бизнесмены — люди неравнодушные к тому, как будет развиваться культура на территории нашей страны. Всем понятно, что путь частных музеев — это абсолютно правильное движение. Наш частный музей — не первое подобное образование. Есть и другие, очень неплохие. Очень достойный музей Вексельберга в Санкт-Петербурге — музей Фаберже. Он расположен в здании Шуваловского дворца, которое за частные деньги отремонтировано, приведено в порядок.

 Редкие земли:  Да, этот музей в списке туристических объектов Санкт-Петербурга. А ваш музей находится в каком-то подобном туристическом списке?

 На сегодняшний день мы по-другому позиционируем музей. Мы устали от того, что некие паломнические структуры, которые возят паломников на автобусах по Золотому Кольцу и т.д., в сове время узнали о том, что есть такой замечательный музей с бесплатным входом и начали сюда возить людей автобусами. Когда мы поняли, что музей превращается в «метро в час пик», мы прекратили эту деятельность. Сейчас мы принимаем группы не более 7 человек по предварительной записи. Мы боремся за качество и понимание, а не за массовость. И это дает свои результаты. Например, если раньше у нас на сложнейшие лекции по Византии, по Эфиопии, по коптам приходили только специалисты, то сегодня у нас на листе ожидания очередь на ближайшие пять лекций, хотя у нас зал вмещает 180 человек. Это результат нашей работы.

 Редкие земли:  Рассказывая о международной деятельности музея, вы использовали понятие «культурная дипломатия». С какими конкретно организациями вы в этом направлении работаете, какие есть проекты, по каким направлениям идет сотрудничество?

 Действительно, дипломаты сейчас договориться не могут, а вот на культурном уровне договариваться получается. У нас есть  большое количество совместных международных проектов с государственными музеями: с Третьяковской галерей с музеем древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева. Так, в этом году в Италии (в Риме и в городе Бари) с большим успехом прошла выставка «Русская икона: Молитва и Милосердие», организованная двумя музеями: Центральным музеем древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева и  Музеем русской иконы. Это яркий пример так называемой культурной дипломатии.

 У нас международные выставки расписаны на несколько лет вперед. Из ближайших — это выставка в Праге, в Страговском монастыре, к которой мы сейчас очень серьезно готовимся. Планируется приезд святейшего патриарха Кирилла. Осенью мы планируем выставку в Азербайджане. Проектов в работе много. Но не все так просто, как кажется. Хотя это и частные вещи, но для того, чтобы мы их перемещали через границу, мы должны спрашивать разрешение у Министерства культуры, специальная комиссия осматривает состояние вещей, нужно получить серьезные правительственные гарантии той стороны, куда вывозятся эти предметы. Это сложнейший механизм. Но мы по этому пути двигаемся и уже намечено немало действий, которые мы будем совершать в ближайшее время.