Управляющий партнер московского офиса McKinsey
Ермолай Солженицын был гостем Красноярского экономического форума и выступил в роли модератора
дискуссии «Россия и страны АТР. От политики интеграции
к проектам развития».

Широкое сотрудничество может сдерживаться целым рядом факторов — от взаимной осторожности партнеров и консерватизма в подготовке сделок до значимых культурных различий и иных «трудностей перевода». Какая роль отведена отношениям России со странами АТР на геополитической карте мира в XXI веке? Как выстраивать долгосрочную стратегию взаимодействия? Как перейти от обсуждения политических принципов сотрудничества к совместной работе над конкретными проектами? Ермолай Солженицын тезисно обозначил суть состоявшегося разговора: «Часть мира смотрит на нас сейчас с некоторым недоумением, что Россия будет делать в ближайшей перспективе? Некоторые считают, что мы будем куда-то вторгаться. Многим непонятно, что будет предпринимать Россия дальше. Поэтому, мне кажется, надо стабилизировать восприятие России в мире в политическом, экономическом плане. Нужно создавать в стране среду, благоприятную для обмена информацией, новых знакомств и инвестиций.

Мне кажется, мы должны давать нашим гражданам возможность думать, к чему и куда они стремятся, и главное — давать им возможность всё это реализовать. Конечно, какой-то общей миссии страны сейчас никто не сформулирует, но, может, это и вредно было бы. Мы часто ждем каких-то инструкций и направлений сверху.
А наша главная миссия, по-моему, — создать общество граждан, которые будут чувствовать себя ответственными за свое развитие, за свою среду, за свою страну. Кто-то будет выбирать для себя одну траекторию, кто-то другую, но всех
людей будут объединять единые ценности уважения друг к другу, к окружающим. Я не уверен, что нашей стране нужна одна миссия, но России необходима одна концепция набора целевых ценностей, при этом она должна оставлять большую свободу выбора и действия своим гражданам…

Участники будущей экономической жизни планеты — это города и мегаполисы. Возникает, например, такой вопрос: как Владивосток может влиться в уголок северо-восточной Азии? Или возьмем Красноярск или Иркутск — где их естественные партнерские точки экономического роста? Вряд ли они находятся где-то между Европой и Азией… В чем-то мы будем привязаны ресурсной базой к азиатским рынкам потребления, в чем-то не будем. Важно посмотреть на такой, скажем, вопрос: как налажено авиасообщение между городами Азии и городами Сибири? Я бы начал с этого. Красноярск — Пекин, Иркутск — Пекин, Иркутск — Шанхай, Красноярск — Гуанчжоу. Вот когда будут подобные авиарейсы, можно будет думать и о сквозной интегральной ниточке через наши огромные территории, о коридоре типа Франкфурт — Красноярск — Токио. Думаю, рейсы Красноярск — Пекин или
Иркутск — Шанхай появятся раньше…

Важно не то, что у нас есть какой-то один вектор, куда мы развернулись. Важно создать такую ситуацию, когда мы реально открыты для всех, и не только тогда, когда дверь к этому взаимодействию открывается на самом верху политической системы. Сегодня на дискуссии прозвучало: да, необходимо развивать сотрудничество со странами Азиатского региона, но есть и Латинская Америка, огромный игрок Индонезия, есть Индия, Иран, Афганистан. Если проводить исторические параллели, стоит вспомнить, что и американцы очень много инвестировали в СССР в конце 20-х годов, когда их ждали и звали.

Страна должна быть выстроена так, должна пропагандировать такие цели: мы ищем контакты за рубежом, мы открыты к интеграции в мировое сообщество. Президент часто это повторяет: несмотря на то, что Запад нас отрубает от чего-то, нам всё равно надо быть интегрированными в мир. Но я лично не уверен, что эта мысль президента полностью пронизывает сознание российского политического истеблишмента и вообще наших сограждан. Постоянно идут разговоры, что придется опять «затянуть пояса», что «кругом враги и множество опасностей».
К чему это приведет? Мы только проиграем.
В современном мире сила возникает через интеграцию и открытость, а не через защиту и воспроизводство всего своего. Это в теории все знают, но в ценностях и головах не всегда присутствует. Давайте найдем хоть один пример
в мире, когда самодостаточность экономики позволяла кому-то подняться на следующий уровень развития. Вот Китай, на который все смотрят, он вырос именно за счет интеграции
в мировую экономику, а не за счет своей самодостаточности. У нас самодостаточны только страны, которые отстают. Самый экстремальный пример — Северная Корея. Где, когда протекционизм или активная политика импортозамещения реально создала сильную страну? Нет, были другие примеры — Южная Корея, тот же Китай, когда они начали выстраивать у себя отрасли, но с четкой задачей выхода на мировые рынки экспорта этой продукции — машиностроение, судостроение и тому подобное. Это примеры для нас. Не говорить, что я, мол, хочу создать только свое, а брать лучшие мировые достижения, привозить к себе, развивать, использовать свои элементы, чтобы адаптировать эти достижения и делать их еще более конкурентоспособными. Китаю, скажем, большую конкурентоспособность обеспечивала низкая стоимость труда, а у нас может быть что-то другое, например, арктические элементы. И потом с этой новой адаптированной, улучшенной продукцией мы можем смело выходить на мировые рынки! Это надо делать с неким толчком от государства, но это должен делать именно частный сектор. Именно об этом мы и говорили на нашей дискуссии «Россия и страны АТР. От политики интеграции
к проектам развития».