Почему России необходим стратегический диалог, как консолидировать общество, какая в стране должна быть идеология, что Россия способна предложить миру и почему цикл Запада закончился? Об этом журнал «Редкие земли» поговорил на Форуме будущих технологий с российским разведчиком, полковником Службы внешней разведки в отставке, профессором МГИМО Андреем Безруковым.

РЗ: Мы в 2013 году делали материал с TUSPARK — это компания, которая фактически сформулировала идеологию для правительства Китая. Они сказали, что Китай должен стать международным технологическим хабом. Кто в России сегодня формулирует глобальные цели?
У нас система вертикальная. То есть, когда цели формулируются, есть определенная иерархия — кто и что должен сказать. Конечно, цель рождается не в президентском кабинете, она рождается в сообществе.
Китайцам проще. У них полностью вертикальная система, но даже не в этом дело. У них есть партия, которая вырабатывает стратегическую линию. Как в Советском Союзе, эта стратегическая линия потом проходит через все: политику, экономику, культуру. У нас такого нет. У нас можно цель сформулировать, но все равно она идет как государственная линия. А государственная линия — не идеологическая, она не в каждой семье будет поддерживаться как единый механизм. Это значит, что мы не можем, как Китай: сказали — развернулись и все пошли. У нас гораздо демократичнее этот процесс. Если у нас не появится какая-то очень жесткая партийная структура, мы не может требовать от всех идеологической направленности и подчинения. У нас пока этого нет. Может, оно и нужно на данном этапе, который не только революционный, но еще и боевой, по сути. Мы ведь сейчас в конфронтации с главным противником. Но в любом случае государство должно ставить задачу, а эта задача появится из того, что мы называем стратегическим диалогом. То есть люди должны обсуждать вызовы, которые есть, и потом из этих вызовов, понимая, что мы можем и куда должны идти, формулировать задачи.
И самое главное, чтобы в обществе и в государстве был этот процесс стратегического диалога, который позволяет осознавать, что творится, и правильно на это реагировать. Кто бы ни сформулировал задачу, он может ошибиться. И чем больше людей в этом процессе находится, чем жестче они предъявляют критерии друг к другу, тем точнее будет задача сформулирована, и потом эти же люди должны эту задачу выполнять. Это процесс не просто постановки задачи и понимания «зачем», а процесс консолидации людей вокруг задачи.
РЗ: Можно ли привлекать к такому стратегическому диалогу самые яркие умы международного уровня?
Если они хотят привлекаться, конечно, их нужно привлекать.
РЗ: Что мы можем им предложить, чтобы они приехали?
Если им интересно, как будет устроен новый мир, как выжить в этом мире, они тоже станут участниками этого процесса. Ведь мы можем просто не выжить на этой планете, можем настолько друг с другом поругаться, что мы ее просто сожжем. Здесь должна быть взаимная ответственность. Если они не хотят диалога, тем хуже для них.
РЗ: Кто лично вам был бы интересен?
Во-первых, эти умы должны осознавать проблему, во-вторых, у них должна быть добрая воля.
РЗ: Вы считаете, что время пришло для такого стратегического диалога на международном уровне?
Конечно, пришло. Повторяю, мы на гране того, что сожжем планету. Я не верю, что мы ее сожжем, но в такой ситуации возможно все. Понимаете, на таком переломном этапе западное общество, которое было лидирующим в предыдущем экономическом цикле, оно загнило, потому что цикл Запада кончается. И там проблема менталитета, они не хотят меняться, они — лидеры, у них было все хорошо. Мы-то туда тянемся, пытаемся что-то сделать, мы приходим, чтобы улучшить наше положение, а они считают, что их положение идеальное и оптимальное, они держатся за эту позицию. Именно в Западе сейчас проблема, потому что они, не давая другим жить и развиваться, могут привести к тому, что это будет реальная конфронтация.
РЗ: А какие вы видите пути изменения такой точки зрения? Как можно, например, при помощи стратегического диалога это решить?
Это определенный процесс осознания реальности, он занимает некоторое время. То же самое, что происходит сейчас у них на Украине: приходит реальное осознание того, что победить физически не получится. Это сложно принять, потому что они себя убедили, что это можно сделать. Но в глубине души они всё понимают. И это нужно людям объяснить, идти к избирателям, говорить: мы ошиблись. А это сложно сделать и не хочется.
РЗ: Возможно ли в этом диалоге привлекать людей, если их идеология или их позиция нам совершенно чужды?
Если они нам важны, да. Потому что это и их проблемы, так же, как и наши. Если они не готовы, что ж поделать. Но это, как говорится, их проблема.
РЗ: А если они готовы, а с нашей стороны, предположим, нет желания взаимодействовать?
Я не вижу такого. С нашей стороны на всех уровнях есть желание взаимодействовать. Мы от этого ничего не теряем, мы идем вперед. Будущее за нами. Мы это знаем. Они упираются, потому что их будущее хуже, чем их настоящее, вот и все. Их цикл закончился (я про Запад говорю), придут новые лидеры.
РЗ: Нужно все-таки быть патриотами будущего?
Надо, прежде всего, работать на свою страну. Если вы желаете ей добра, делайте то, что нужно.