- А возможно ли создать мобильные заводы?
- Мобильные заводы, изготавливаемые под ключ, это голубая мечта всех эксплуататоров заводов. Когда ты берешь кем-то созданный «под ключ» готовый завод, привозишь его, монтируешь, «включаешь в розетку», и он работает - это все еще мечта, которая недостижима сегодня, и я слабо верю, что это может реализоваться хоть в каком-то прогнозируемом будущем.

- Почему?
- На примере проекта Фосфогипс могу сказать, что создание не только промышленного, но даже опытного производства упирается в необходимость решения непростых вопросов. Для того чтобы переработать фосфогипс и извлечь из него РЗМ, необходимо обработать фосфогипс набором кислот, использовать высоковольтное оборудование, газ, а это все требует соответствующего регулирования. Под регулированием я подразумеваю разработку проектной документации и получение разрешений.

- А как вы считаете, государство должно контролировать редкометалльную отрасль?
- Безусловно, государство должно контролировать. Можно по-разному воспринимать слово «контролировать»: быть акционером - это одно, контролировать с точки зрения регулирования отрасли и мер поддержки - другое. Я подразумеваю все-таки второе. Я делал конференцию в 2017 году, и те тезисы, которые я тогда излагал, и сегодня не утратили свою актуальность.

Государственное регулирование необходимо для тех отраслей, которые критически важны для государства, и которыми никто, кроме него, не займется. Как правило, это касается оборонно-промышленного комплекса, в рамках которого нужно производить по формуле «мы за ценой не постоим», то есть изготавливать по любой цене — критически важен сам факт наличия продукции. В этом виде проектов участие государства может быть максимальным, вплоть до создания ФГУПов, которые выпускают продукцию в малом объеме по смете. Из-за того, что объемы производства исчисляются зачастую именно килограммами, а не десятками тысяч тонн, это может стоить на порядки дороже, чем коммерческие продукты. Такое финансирование по формуле ФГУПа происходит по смете, то есть из бюджета оплачиваются все расходы на содержание предприятия вне зависимости от объема и себестоимости выпускаемой продукции.

*Приводим выдержку из выступления 2017 года:

Давно назрел обстоятельный разговор по нашей дорожной карте в части направления РМ и РЗМ. Главный вопрос – источники финансирования проектов, инвестиционная политика государства. Из всех проектов дорожной карты сегодня только два пока инвестируются без участия Росатома, остальные обратились в Госкорпорацию. Таким образом, по всем проектам кристаллизовалась одна и та же картина: инициаторы проектов смогли профинансировать проекты на десятки и сотни миллионов рублей. Но как только дело дошло до миллиардов и десятков миллиардов на проектирование и строительство (т.е. около 90% от требуемых инвестиций) – все частные инвесторы стали испытывать сложности.
Я общался с многими представителями частного бизнеса. Фактически все называют одну и ту же системную проблему: неприемлемо сложное банковское финансирование, неприемлемо длинный период окупаемости инвестиций. Их логика выглядит примерно так:
- Срок от начала проекта до запуска завода в среднем не менее 8 лет. Срок на погашение банковского кредита – тоже не менее 8 лет. Только после этого начинается возврат акционерного финансирования.
- Банки требуют субординации акционерного финансирования, т.е. погашение акционерного долга и выплата дивидендов – только после погашения банковского кредита.
- Начало возврата собственных средств акционеров происходит ближе к 20-му году реализации проекта (т.е. через 20 лет акционер только начнет, а не закончит возвращать себе инвестиции). К 20-му году уже не будут действовать никакие налоговые льготы. То есть, государство будет активно облагать бизнес налогами, и сумма дивидендов сократиться до минимума.
- Бизнес по выпуску РМ и РЗМ – очень сложный (сложные технологии добычи и переработки, сложные продажи, сложное госрегулирование из-за РАО, ограничения из-за статуса стратегических предприятий). Такой бизнес очень требовательный и низколиквидный, первому желающему предприятие не продашь (в отличие, например, от золота). Развивать проект только лишь с целью последующей перепродажи – не вариант в России.
- Банки очень требовательны к выдаче кредитов – требуют наличия оффтейков, то есть сбыта, гарантированного жесткими контрактами. А потребители уклоняются от предоставления оффтейк-контрактов, так как очень требовательны к качеству продукции. Поэтому получение банковских кредитов возможно только под 100% поручительство на всю сумму финансирования проекта. По сути, из собственного кармана акционера.
- Все существующие меры господдержки никак не решают перечисленных выше проблем доступа к финансовым источникам. СЗПК, СПИК, РИП, ТОР – это все про налоговые льготы для построенных новых заводов, а не для финансирования строящихся проектов. Причем льготы временные, лимитированные по объемам, очень сложные для выбивания. Проблема в том, что не находится большого количества желающих строить новые заводы на собственные средства.
- Владельцы бизнесов, имеющие «лишние» десятки миллиардов рублей, уже, как правило, в возрасте 50+ лет. Так что такие инвестиции смогут вернуть годам к 80-ти. Для них инвестиции в РМ и РЗМ «лежат за пределами биологически осмысленного срока окупаемости». Иначе говоря, люди просто не доживут. На передачу бизнеса наследникам не рассчитывают – зная, какие круги ада предстоит пройти, и насколько сильно бизнес завязан на личных отношениях, они не решаются передать наследникам управление бизнесом.
- Из числа крупных холдинговых структур сегодня только Росатом имеет компетенции в добыче и переработке РЗМ. Ростех в эту область не стремится, т.к. их профиль – не добыча, а переработка. Другие холдинги пугает сложная продажа РЗМ, сложные технологии переработки, проблема обращения с радиоактивными отходами.
- В сухом остатке: до промышленного производства дойдут только те крупные проекты, в финансирование которых включится Росатом. Остальные имеют риск топтаться на месте или закрываться. Опыт Минпромторга по запуску РЗМ-проектов в 2011-2020 гг. – тому подтверждение. Частные инвесторы на призывы Росатома и Правительства к необходимости решения стратегических задач, стоящих перед Родиной, смотрят с практической точки зрения («если действительно надо – дайте действенные меры поддержки»).
- Необходимо кардинально пересматривать подходы Правительства к финансированию проектов. По сути, нужны «ипотечные кредиты на 30 лет» – длинные, по низкой ставке, фактически не обеспеченные (т.е. без поручительства инвесторов, под залог создаваемых заводов). В принципе, это достаточно небольшие деньги в масштабе решаемой стратегической задачи (на всю РЗМ-промышленность России нужно денег как на 1 атомный энергоблок), но эти деньги неприемлемо большие для частных инвесторов. Из каких источников брать эти суммы – надо думать.
Фабрика проектного финансирования ВЭБ РФ не подходит. У них самих денег нет, посылают к банкам, где называют срок менее 10 лет, а ставка выше 12% (примечание: речь о цифрах 2021 года).
Теоретически возможны средства ФНБ, но нужны кредиты на 30+ лет по низкой ставке, которые позволят инвесторам возвращать свои инвестиции сразу после запуска заводов, не дожидаясь погашения кредитов).
Без решения этих вопросов государство будет отбиваться от всех проектов («денег нет, но вы держитесь»), инвесторы будут стоять на месте, Ассоциация будет просто фиксировать в Дорожной карте бесконечный сдвиг проектов вправо.
- Если мы (ГК «Росатом», АО «Атомредметзолото») не получим преференций, то исполнение Дорожной карты по этому направлению под бол вопросом. Если не будет централизации, то не будет возможности выбивать ДЛИННЫЙ и ДЕШЕВЫЙ инвестиционный ресурс.
В высокотехнологичных и наукоемких отраслях нужна концентрация ресурсов. РОСАТОМ ДОЛЖЕН ЛИДЕРСТВОВАТЬ В РЗМ. Нам нужна стратегическая программа по РЗМ. И на том основании мы обязаны браться за все проекты, которые считаем жизнеспособными.