Людей, которые понимают макроэкономические процессы, очень мало. Людей, которые при этом имеют колоссальный опыт практической работы в экономике, еще меньше. А тех, которые при этом еще обладает талантом мыслить стратегически, — единицы. Один из таких редких людей — академик РАН Абел Гезевич Аганбегян, заведующий кафедрой Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС) при Президенте РФ, член Совета Директоров концерна «Русэлпром».

Мы попросили академика Аганбегяна поделиться с нашим журналом своим видением современного состояния российской экономики, а также рассказать о мерах, которые можно предпринять, чтобы высокие целевые экономические показатели, определенные в майском указе Президента РФ, были реально достигнуты.

Как российская экономика оказалась в стагнации

Российская экономика переживает стагнацию. Стагнация — это нулевой рост экономики. Нулевой рост у нас наблюдался с 2013 по 2017 год включительно. Стагнация в российской экономике наступила после кризиса 2008–2009 года. Это была часть глобального, общемирового кризиса. Причем, из 20 крупнейших держав мира в России этот кризис был наиболее глубоким. Наш валовой внутренний продукт упал на 7,8%. Фондовый рынок сократился во всех странах в 2–2,5 раза, в том числе, в Китае, в США. У нас — в 4,5 раза. Объемы промышленного производства у нас сократились на 10,8%. Во многих ведущих странах, скажем, в Германии, Японии они сократились почти на 15%. Потому что у них намного ниже доля добывающей промышленности, а машиностроение — это инвестиции, которые больше всего сокращаются в кризис. Экономический кризис во многих странах был связан с крупным ипотечным и жилищным кризисом. Упали почти вдвое цены на жилье в США, в Англии. Перестали строить жилье в крупных объемах во многих странах. Вдвое выросла безработица в США — до 10%, в Европе — до 12%. В России тоже выросла безработица до 8,5%. Но у нас была огромная частичная безработица, которой не было в западных странах. На многих местах люди числились, как будто бы работали, получали меньшую зарплату, уходили в принудительный отпуск. Если брать частичную безработицу, то у нас она была не меньше, чем в Америке или Европе.

Несмотря на это, мы прошли кризис безболезненнее, чем большинство стран. И даже падение было уровня жизни, доходов и потребления меньшим. По одной причине — у нас были огромные резервы, которые мы использовали для того, чтобы преодолеть этот кризис. Кризису в России предшествовал десятилетний период почти двукратного роста экономики. С 1999 по 2008 год внутренний валовой продукт (ВВП) увеличился на 90%, промышленность — на 80%, сельское хозяйство — на 50%. Инвестиции увеличились в 2,8 раза. Реальные доходы на душу населения с 2000 по 2008 год увеличились в 2,3 раза. Имел место баснословный темп строительства. Объемы строительства жилья увеличились за это время почти в 2 раза.

Наполовину этот экономический рост был связан с огромным ростом экспорта. Экспорт вырос в 6 раз при росте валового продукта меньше чем в два раза. Он вырос так из-за восьмикратного увеличения экспортных цен на нефть. Нефть в 1998 году стоила 12 долларов за баррель, а в 2008-м — 95. А нефть в те годы составляла 56% всего экспорта России. И, кроме того, цена на нефть определяла цену на газ (это еще 10% экспорта) и уголь (3%). Еще есть черные и цветные металлы, лес, удобрения, уран. В общем, больше 80% в экспорте составляли топливо, сырье, полупродукты и материалы. Примерно такая же ситуация и сейчас. Немного вырос экспорт металлов, мы сейчас стали больше продавать зерна, но принципиально мало что изменилось. Только цена на нефть тогда была 95 долларов за баррель, а сейчас — 70. Поэтому наш экспорт упал. Выручка от экспорта составляла уже не 532 миллиарда долл., как в 2012 году, когда был максимум, а около 400.

Итак, половина прироста за десять лет подъема была достигнута за счет роста экспортных цен на нефть, и это выражалось в колоссальных валютных поступлениях. Суммарно с 2000 по 2008 год мы получили 2 триллиона долларов от экспорта, из которых 1,5 — это «подарок» мирового рынка из-за повышения цен на топливо и сырье. Из этих 1,5 триллионов 1,1, по моим подсчетам, взяло государство, которое ввело огромный экспортный налог, и умело распорядилось этим резервом. Оно выплатило долги, с которыми нас оставил Президент Б. Ельцин. Он брал кредиты направо и налево и оставил нас с долгом 158 миллиардов долл. Сейчас это немного, а тогда это было больше, чем ВВП России. Мы сократили этот долг до 38 миллиардов. Мы выплатили не только 120 миллиардов долга, но и проценты по нему. На это ушло примерно 180 миллиардов. Кроме того, мы создали золотовалютные резервы в размере около 600 миллиардов долл. Наш бюджет, который был дефицитным, стал профицитным. Профицит бюджета составил 60 миллиардов долларов. Лучшим был 2008 год, накануне кризиса. Кризис начался с четвертого квартала 2008 года, а 2009-й был полностью кризисным.

Что выявил экономический кризис

В кризис коренным образом изменились источники экономического роста и условия этого роста. Поэтому этот кризис был не просто обычным кризисом перепроизводства, который происходит с определенной цикличностью. Он одновременно был и структурным кризисом. В его период изменились качественные характеристики, изменились факторы экономического роста. До этого мы развивались наполовину за счет роста цен на нефть, а они перестали расти. Нефть в кризис упала с 95 до 60 долларов за баррель, потом два года восстанавливалась. Затем, еще приподнялась до 110. А с июля 2014 г. в результате действий Саудовской Аравии и ОПЕК, направленных против добычи сланцевой нефти в США, они резко понизились – сначала до 60, а позже до 30-40 долл. за баррель. И вот после кризиса прошло десять лет, и цены сейчас около 70 долларов за баррель, а не 95. Источник роста превратился в фактор, который тормозит темпы нашего развития.

Об оттоке капитала из страны

Второе. У нас до кризиса был приток капитала в страну. В 2006 году в страну пришло на 43 миллиарда долларов больше капитала, чем ушло. В 2007 году — на 82 миллиарда долларов. А с 2008 года вместо притока начался отток капиталов. И этот отток продолжается уже десятый год, причем, в отдельные годы приобретает огромные масштабы. В 2008 году его объем составил 133 миллиарда, в 2011 году, накануне выборов президента — 80 миллиардов, в 2014 году, когда ввели санкции против России — 151,5 миллиард. Суммарно за девять лет с 2008 по 2017 год отток составил 750 миллиардов долл. Это половина внутреннего валового продукта страны. За прошедшие месяцы 2018 г. отток капитала из России составил, примерно, 30 миллиардов долларов. Я называю только официальные цифры, я не говорю про неофициальный отток. Сюда не входит покупка недвижимости за рубежом и вообще любые средства, которые тратятся за рубежом. А это все — отток. Отток — это когда вас лишают финансов. Например, вы получаете зарплату 100 тысяч, а 30 тысяч уходят неизвестно куда. И вы вынуждены жить на 70 тысяч. Вот что происходит — вас держат на голодном пайке.

О курсе рубля и инфляции

Следующий момент очень важный. С 1998 по 2008 год валютный курс рубля держался примерно на одном уровне. Даже немножко укрепился за десять лет. Курс до дефолта 1998 года был 6,2 рубля за доллар. А когда мы объявили дефолт и у нас кончались золотовалютные резервы, мы отпустили рубль, перестали заниматься валютным регулированием. И курс доллара вырос к концу 1998 – началу 1999 года до 25 рублей. А накануне кризиса он составлял 23,5 рубля. В ходе кризиса 2008-2009 гг. курс из-за снижения цен на нефть установился на уровне 31 руб. за доллар. Он держался до 2014 года, а в 2014 году с 31 рубля подскочил до 80, потом укрепился до 55-60, сейчас немного повысился до 63 руб. Он вырос с 2014 г. в два раза. При этом девальвация рубля может продолжиться, если нефть продолжит дешеветь.

Рост курса рубля очень сильно влияет на все экономические показатели. Этот рост вызывает инфляцию. Если курс доллара вырос в 2 раза у нас, значит в 2 раза выросли импортные цены за товары из дальнего зарубежья. А за ними устремляются вверх внутренние цены. Поэтому в 2015 г., когда цены на нефть рухнули и рубль вдвое девальвировался, цены впервые за 15 лет в годовом выражении поднялись на 15% и на 10-12% снизился розничный товарооборот, реальные доходы, конечное потребление домашних хозяйств. Так что высокая инфляция — это снижение уровня жизни. Снижение платежеспособного спроса населения из-за падения доходов и потребления плюс повышение цен на нефть и укрепление рубля на рекордную величину снизило инфляцию – до 7,1% в 2016 г. и до 2,3% в 2017 г.

О сокращении инвестиций и устаревших основных фондах

В период кризиса инвестиции упали на 15% и восстановились только к 2012 году. А инвестиции — это главный двигатель развития. Сейчас иностранные инвестиции в страну резко сократились из-за санкций и прочих обстоятельств. Подорваны источники, за счет которых росла экономика.

С 2014 по 2016 гг. инвестиции сократились на 11%, это сказывалось на воспроизводстве основных фондов. У нас снизились показатели обновления фондов. Мы сейчас в год обновляем только около 4% основных фондов, а их ежегодное выбытие вообще упало до 0,7% в год. Это значит, через год 99,3% всех основных фондов страны становятся на год старше, а через пять лет 97,5% всех фондов становятся на пять лет старше. 40% фондов — это оборудование, а ему уже в среднем 14 лет, хотя после 10 лет износа оборудование уже считается старым. И устаревшие фонды нас тоже тянут вниз.

Нас также тянет вниз уродливая структура нашей экономики. У нас в экономике преобладают капиталоемкие отрасли, поскольку добывающая, прежде всего нефтегазовая отрасль развита сильно, а высокотехнологичные отрасли развиты слабо. И поэтому у нас возник перекос, нам труднее развиваться.
К тому же наш госбюджет на 40-50% в своей доходной части зависел от уровня нефтяных цен. Эти цены со 110 долл. резко спикировали вниз и в реальном выражении (с учетом инфляции) бюджет с 2014 г. начал сокращаться до 2016 г. включительно, что тоже потянуло всю экономику вниз.
Поэтому вот уже шестой год мы находимся в состоянии: стагнация (2013-2014 гг.), рецессия (2015-2016 гг.), опять стагнация (2017 – начало 2018 гг.).

Где мы оказались

После трехлетнего подъема 2010-2012 года, когда мы восстановили докризисные показатели, в 2013-м мы вдруг оказались в стагнации. Мы не понимали, что происходит. Промышленность не выросла. Инвестиции не выросли. Валовой внутренний продукт вырос на 1,3%, в то время как в среднем до этого он рос на 4% в год. Даже экспорт стал снижаться, стало больше убыточных предприятий, упал фондовый рынок. Все это — без каких-то видимых причин, на «пустом» месте.

К нашим услугам был весь финансовый рынок мира. И мы именно в эти годы больше всего занимали. В 2012 году мы заняли 90 миллиардов долларов. А в 2013-м, когда началась стагнация, заняли на мировом рынке ещё 100 миллиардов долларов. И поэтому наш внешний долг вырос. Он составлял 467 миллиардов долларов к тому моменту, когда мы вышли из кризиса, а на 1 января 2014 года был уже 730 миллиардов. И, несмотря на то, что мы заняли 100 миллиардов, несмотря на то, что цена на нефть была высокая — 110 долларов за баррель, — у нас прекратился рост. До присоединения Крыма еще оставалось полтора года. Никаких санкций не было. Моя точка зрения, что эта стагнация — рукотворная. Мы сами ее вызвали, проводя неправильную политику.

Я очень детально анализировал причины этой стагнации. И пришел к выводу, что стагнация произошла из-за того, что все государственные структуры с 2012 года стали сокращать инвестиции. Резко (до 25%) сократились инвестиции из бюджета — и федерального, и регионального. Причем, никаких причин для этого не было. Это была местная инициатива. Выгодно было за счет сокращения инвестиций увеличить текущие затраты. На 30% сократили инвестиции наши крупнейшие госкорпорации — Газпром, Роснефть, Росатом, РЖД, Ростехнологии. А у них огромные инвестиции. Ну и госбанки на 23% сократили инвестиционный кредит, подняв кредитную ставку.

О Центральном банке и инвестициях

Центральный банк не смог справиться с инфляцией. В 2012 году она была на уровне 5%, в 2013-м выросла до 6,8%, в 2014-м — до 7,8%, а в 2015-м — до 15,5%. При этом Центробанк совершенно не занимался инвестициями. Он демонстративно отвернулся от того, чтобы влияет на экономическое развитие. Он считал, что это не его задача. Его задача — поддержание курса рубля. Все, что сделал Центробанк, — поднял ключевую ставку. А кто будет брать инвестиционные кредиты по более высокой ставке? Центробанк довел долю инвестиционных кредитов до 6% против 10%, которые были до этого. А то, что экономика падает — это «не их дело». А она падает в том числе из-за того, что банк резко сократил инвестиции.

В целом инвестиции за 2016 год по отношению к 2013-му снизились на 11% . При этом частные инвестиции выросли на 10%, а государственные сократились на 25%. Получается, что государство — инициатор перехода страны к этой рукотворной стагнации. Понятно, если снизить инвестиции государства на 25%, экономика окажется в рецессии. Это и произошло. В 2015 году экономика сократилась на 2,8%, инвестиции — на 8,4%, промышленность — на 3,4%, строительство — на 8%.

Российская экономика держалась на нефти и иностранных кредитах

Мы всегда сильны задним умом, а тогда, в 2013 году, мы не понимали, что произошло. Потому что экономика хорошо разогналась в 2010–2012 году. Инвестиции росли по 8% ежегодно, а в 2013 году — нулевой рост. Почему?
Тенденции по сокращению инвестиций, о которых я говорил выше, со второй половины 2014 года были усугублены санкциями. Самые болезненные из них — ограничение допуска России на глобальный финансовый рынок. Наши крупные компании привыкли жить на иностранных инвестициях, на иностранных кредитах, которые им предоставлялись по более низким ставкам, чем у наших банков. Они также потеряли возможность получать инвестиционные деньги на мировых рынках за счет облигационных займов. И наш фондовый рынок просел. Упала рыночная стоимость российских компаний. Например, рыночная капитализация Газпрома составляла больше 350 миллиардов долларов, а сейчас — около 60.

Одновременно Саудовская Аравия и страны ОПЕК стали снижать цену на нефть. Они увеличили добычу, создали переполнение на мировом рынке, и цены упали. Они сначала опустили цены со 110 до 60 долларов за баррель, но это не дало эффекта, добыча сланцевой нефти в США не прекратилась. И тогда они еще приложили усилия и довели цену нефти в первой половине 2016 года до 30-40 долларов. И тогда американцы прекратили бурить, и добыча сланцевой нефти стала резко сокращаться.

Они достигли своих целей, но очень дорогой ценой — их бюджеты стали дефицитными. В частности, в Саудовской Аравии в 2015 году, когда цена на нефть достигла практически минимума, дефицит бюджета составлял 97 миллиардов долларов. Они покрыли его из своих золотовалютных резервов. Если бы они дальше так продолжали, то через четыре года остались бы вообще без денег. И цена на нефть стала потихоньку расти. Сейчас она выросла с 30-40 до 70 долларов, в связи с санкциями США и еще некоторыми факторами.

Из стагнации в стагнацию

Тенденция к преодолению рецессии наметилась с четвертого квартала 2016 года. ВВП прибавил 0,1%. 2017 год должен был, казалось, стать переломным. Но мы не перешли, как ожидалось, к экономическому росту. 2017 год опять стал годом стагнации. Причина в том, что в нашем правительстве ничего не сделали для того, чтобы подняться. Преодоление тенденции наметилось в основном за счет конъюнктурных факторов. Наши экономические показатели во многом зависят от цен на нефть. Ее экспорт в 2017 году вырос на 25%. И именно это, а не какие-то специальные действия российского правительства обеспечили рост ВВП на 1,5%. А экспорт вырос не потому, что мы стали больше вывозить, а потому что выросли цены на нефть

А почему 2017 год снова стал годом стагнации? Потому что небольшой экономический рост ВВП был конъюнктурным, а не фундаментальным, не обеспечивался технологическим обновлением, развитием прогрессивных отраслей. И главное, мы не вышли из отрицательной зоны. Валовой продукт за 2015-2016 год снизился на 3%, а в 2017-м поднялся на 1,5%. Это значит, что он все еще на 1,5% ниже, чем в 2014 году. Продолжало сокращаться строительство, продолжал сокращаться фондовый рынок и, самое главное, продолжали сокращаться реальные доходы. В период рецессии ВВП и промышленность снизилась ненамного – на 3,2%, а транспорт и сельское хозяйство даже приподнялись. Но произошло страшное – втрое больше снизились социальные показатели — доходы и потребление, аж, на 10-15%. В 2017 г. – начале 2018 г. доходы и потребление увеличились на 3-4%, но продолжают оставаться на 10 и более процентов ниже уровня 2013-2014 гг.

Пути выхода из ситуации

Нужно преодолеть стагнацию и перейти к экономическому росту. Два главных фактора, от которых это зависит. Первое — это инвестиции в основной капитал, потому что от этих инвестиций зависит техническое перевооружение действующих производств, развитие высокотехнологичных отраслей, ввод новых мощностей и развитие инфраструктуры: жилищное строительство, бытовое, торговое и прочее строительство. Если инвестиции на нуле, экономика не может расти. А у нас они сейчас на 6% ниже по сравнению с 2013 годом.

Итак, первое, что нужно сделать, — перейти к форсированному росту инвестиций. Если инвестиции не будут расти, экономического роста не будет. Есть прямая зависимость между долей инвестиций в валовом продукте и экономическим ростом. В развитых странах доля инвестиций в валовом продукте составляет 20%, что обеспечивает ежегодный экономический рост около 2%. Но рост этот обеспечивают лучшие отрасли. И соблюдается баланс инвестиций в жилищное строительство, сельское хозяйство и другие отрасли. Чтобы обеспечить экономический рост на 4% в год, инвестиции должны составлять 25-27% ВВП. В развивающихся странах при инвестициях 30-35% можно получить рост 5-6%. И так далее. В Китае, например, рост экономики составляет 7%, а инвестиции у них при этом — 45% от ВВП.

Для нас особенно важным является инвестирование в основной капитал, потому что наше действующее производство — технологически отсталое. Две трети отраслей у нас отсталые — энергетика, транспорт, машиностроение, многие химические предприятия, ЖКХ, здравоохранение. В здравоохранении износ оборудования около 60%. Инвестиции нужны для технологического обновления действующего производства, создания новых мощностей высокотехнологичного производства, развития преимущественно инновационных отраслей, создания новой современной транспортно-логистической инфраструктуры, перехода к массовому строительству двусторонних автострад, к массовому строительству скоростных железных дорог и логистических центров и к жилищному строительству.

У нас очень отсталая инфраструктура, у нас очень плохо с жильем. Формально мы имеем 25 квадратных метров на душу населения. Но 21% этого жилья не имеет холодной воды, 23% не имеет канализации, 30% не имеет ни ванной, ни душа. И еще больше не имеет горячей воды. Поэтому комфортного жилья, если под словом комфорт считать только эти требования, у нас 17 квадратных метров на душу. А самая плохая европейская страна начинает с 30 квадратных метров комфортного жилья на человека. Поэтому нам нужно резко увеличить жилищное строительство. А это — инвестиции. В.В. Путин в своем новом Указе с показателями до 2024 г. поставил задачу ежегодно вводить в 2024 г. – 120 млн кв. м жилья (в сравнении с 80 в последние годы) и улучшить жилищные условия за год у 5 млн жителей страны (сегодня – 3 млн чел.).

О роли человеческого капитала

Но инвестиции, воплощенные в зданиях, сооружениях, оборудовании, мертвы без человеческого труда. Поэтому еще один фактор, от которого зависит развитие экономики, — человеческий капитал. И чем дальше мы продвигаемся к вершинам цивилизации, тем больше возрастает роль человека в социально-экономическом развитии. Современная техника создается, совершенствуется и эксплуатируется человеком. Ее эффективность в значительной мере зависит от человеческого труда, его квалификации. Есть большое количество отраслей, где главное — не основные фонды, а человеческий капитал. Человек главный — в образовании, в науке, в конструкторском деле, в управлении, во многом – в здравоохранении, в информационных технологиях.

Мы пока — индустриальная страна. Мы не перешли к постиндустриальному развитию. У нас валовой внутренний продукт создается главным образом промышленностью. Она производит 27% всего ВВП, а человеческий капитал — 13%. А на Западе промышленность создает 20% ВВП, а человеческий капитал: в Европе — 30%, а в Америке — 40%.
Главная составная часть человеческого капитала — человек, во-первых — здоровый, а во-вторых — обладающий знаниями, опытом, навыками, умениями. И отрасли, где основной вклад дает человеческий капитал, составляют сферу «экономика знаний», которая включает НИОКР, образование, информационно-коммуникационные технологии, биотехнологии и здравоохранение.

Сейчас стоит задача резко нарастить вложения в человеческий капитал. И форсировать рост инвестиций. Если они ежегодно будут увеличиваться по 8–10%, то мы через 2–3 года получим экономический рост. К примеру, если с 2018 года начать увеличивать инвестиции на 8–10%, то в 2020 году мы можем на 3% увеличить валовой продукт. А если продолжим и доведем долю инвестиций в ВВП, как того требует Указ В.В. Путина до 25-27%, то к 2025 году мы выйдем на ежегодное увеличение 4-5%, а если в 2030 г. по доле инвестиций в ВВП сравняемся с развивающимися странами (30-35%), то выйдем на 5-6 %.

Главная задача — повышение благосостояния

Реальные доходы населения начали снижаться с 2014 года и к концу 2017 года снизились на 14%. Но реальные доходы — это не все доходы. В них не учитываются теневые доходы. Поэтому главным показателем доходов и потребления является так называемое «конечное потребление домашних хозяйств». А этот показатель упал только за 2015-2016 год на 15%. Реальная заработная плата сейчас на 6% ниже уровня 2013 года, а конечное потребление домашних хозяйств — почти на 10%. Это значит, что резко упали доходы и потребление, а число бедных, имеющих доход ниже прожиточного минимума, увеличилось у нас на 5 миллионов человек и составляет в 1 кв. 2018 г. около 23 миллионов человек. Поэтому перед нами стоит не просто задача возобновить экономический рост, а перед нами стоит задача возобновить экономический рост с акцентом на реальные доходы, конечное потребление, реальную зарплату.
Владимир Владимирович Путин совершенно справедливо говорит, что главная задача — это реальный доход. Президент называет всего один показатель. Главная задача — повышение благосостояния. Сначала восстановить уровень жизни, который был несколько лет назад, а потом, конечно, двинуться вперед. В Указе поставлена задача вдвое сократить число бедных – до 10 млн чел.

Где взять деньги, или что такое возвратные инвестиции

Чтобы инвестиции работали, они должны быть возвратными, то есть их вложение должно приносить дополнительный доход. Это возможно в 90% случаев. Можно даже часть инвестиций в человеческий капитал сделать возвратными. А сегодня большая часть инвестиций вкладываются, но не возвращаются.

Возвратные инвестиции — это инвестиционный кредит, который должен быть главной формой дополнительных инвестиций. Где можно черпать основные дополнительные деньги в стране? Многие думают, что больше всего денег у государства. Это не так.

Главный денежный мешок — это активы банков. В банках России — 85 триллионов рублей. А государственных денег — меньше 40 триллионов. Что значит, государственные деньги? Это федеральный бюджет — 16 триллионов. Плюс региональный бюджет, плюс муниципальный бюджет и плюс внебюджетные государственные фонды — пенсионный, здравоохранения и социальный. Это все государственные деньги. У банков – 85 триллионов рублей. Сбербанк концентрирует 22 трлн руб. – намного больше всего федерального бюджета. ВТБ имеет активы почти равные. На инвестиционное кредитование идет из огромных средств банков РФ только 1,3 триллиона, в том числе больше половины – не из отечественных, а из иностранных банков в нашей стране. Это в разы меньше, чем в любой развитой стране и в подавляющем большинстве развивающихся стран.

В России нет крупных инвестиционных компаний

У нас доля инвестиционного кредита во всех инвестициях составляет 7-8%. В Америке, для сравнения, — 52%, в Германии — 45%. И это при том, что в США, например, есть много внебанковских фондов длинных денег, огромная ипотека — 90% валового продукта, а у нас — меньше 5%. Там колоссальные паевые фонды, огромные страховые фонды, из которых можно черпать инвестиции. У нас в этих фондах – десятки, а не сотни миллиардов долларов. И у них огромное число инвестиционных фирм. То есть фирм, которые набиты деньгами для инвестиций. Самая крупная из них — Goldman Sachs. Ее активы составляют триллион долларов. Триллион! В одной фирме. Даже у находящейся на шестом месте Credit Suisse First Boston — больше 600 миллиардов. А у нас практически нет инвестиционных фирм, особенно самостоятельных. Была «Тройка Диалог», но она вошла в Сбербанк. Была миллиардная инвестиционная компания «Ренессанс Капитал» — ликвидировалась. При ВТБ, есть ВТБ Капитал, при Сбербанке — Сбербанк Капитал. Но они несопоставимы по размерам с западными инвестиционными компаниями. Главные же небанковские фонды длинных денег – накопительные пенсионные фонды. В США в отдельных таких фондах – до триллиона долларов, у нас – даже в крупных – несколько миллиардов рублей.

О процентной ставке и объемах кредитов

Доля инвестиционного кредитования в России могла бы для начала увеличиться втрое, то есть до 5 триллионов руб., а потом — хотя бы впятеро, скажем, до 8 триллионов. 10% банковских активов, как минимум, со временем должно идти на инвестиции. Первая сфера, куда надо направить эти инвестиции — на технологическое обновление действующего производства. Окупаемость там самая маленькая — 5–7 лет. Вторая сфера — создание новых мощностей, прежде всего в высокотехнологичных областях. Срок окупаемости — 10–12 лет. И третья сфера — инфраструктура. Окупаемость — 20–25 лет.

Но банковский инвестиционный кредит может применяться только в том случае, если у него нормальная процентная ставка. Его нельзя использовать по ставке 10%, потому что 10% сроком даже на 5-7 лет потребует выплатить по кредиту сумму в 1,5-2 раза его превышающую, что нереально. Для строительства железных дорог, к примеру, должна быть ставка 2–3%, для высокотехнологичных отраслей — 3–4%, а для действующих производств — 5% максимум. Кроме этого, для инвестиционных проектов необходима помощь государства. Речь идет о льготных инвестициях на определенные проекты. Например, государство берет на себя 2% ставки, то есть 2% от инвестиций.
Каковы масштабы потребных дополнительных средств? Если ежегодно увеличивать инвестиции в основной капитал по 8-10%, то на ближайшие годы – это дополнительно 2 трлн руб., а после 2020 г. – 3,5 трлн руб.
Доля вложений в человеческий капитал – в сферу «экономики знаний» при таких же темпах ежегодно будет нужна сегодня максимум 1,5 трлн руб., а после 2020 г. – 2-2,5 трлн руб.

Золотовалютные резервы

Второй источник денег на инвестиции — золотовалютные резервы, которых у нас – около 450 миллиардов долларов. Для финансовой безопасности страны такие суммы не нужны. При самых невероятных обстоятельствах нам будет нужно 200 миллиардов максимум. Я предлагаю оставить 300, а остальные 150 частично использовать в виде инвестиционных кредитов. Скажем, в 2018 году берем 20 миллиардов из 150, еще 20 миллиардов — в следующем году, еще 20 миллиардов — через три года, еще 20 миллиардов — через четыре года. Через 4 года первые кредиты уже начнут частично возвращаться. Поэтому на самом деле, мы даже не используем все 150 миллиардов. А что такое 20 миллиардов? Это – почти 1,3 триллиона рублей.

Средства предприятий

Третий источник — средства предприятий. Сейчас предприятия за счет собственных средств вкладывают половину инвестиций. Из них четверть — за счет прибыли, еще четверть — за счет амортизации. И то и другое предлагается увеличить следующим образом.

Сейчас прибыль до того, как вы из неё заимствуете инвестиции, облагается налогом. В других странах это не так. В большинстве стран та часть прибыли, которая идет на инвестиции, не облагается налогом. Так было и у нас до 2003 г. Давайте откажемся от части налога на прибыль. На ту ее часть, которую предприятие направляет на инвестиции. Это даст дополнительно, по моим подсчётам, не менее 1 трлн руб. в год. Тем более, что часть прибыли будет у предприятий выведено из тени.

У нас совершенно неправильная амортизационная политика. У нас очень длительные сроки амортизации. У нас нет ускоренной амортизации. Нам нужно перенять западную систему амортизации. Тогда амортизационный фонд вырастет, и мы получим еще один триллион.

Увеличить долю частного капитала

По данным Всемирного банка, в 2003 году доля частных предприятий в создании валового продукта в России была 65%, а государства — 35%. За последние десять лет у нас произошло значительное огосударствление в народном хозяйстве. Сегодня у нас доля государства (опять-таки, по данным Всемирного банка) в создании валового продукта — 71%. У нас 70% всех банковских активов — активы государственных банков. У нас разрослись государственные корпорации – появились Роснефть, Ростехнология с сотнями предприятий и т.д. У нас в ряде сфер – не конкуренция, а – монополия. Это тоже тормоз. Нам нужна приватизация. Все про это говорят: и Путин, и Медведев. Но наши федеральные планы приватизации больше чем на 10% никогда не выполнялись. А Москва провела приватизацию, когда пришел Собянин. Государственный «Банк Москвы» продан. Аэропорт «Внуково» продан, и масса других крупных объектов. И в результате, московским правительством получены триллионы рублей. Нам нужно сократить долю государства с 71% хотя бы до 45–50%. Это четвертый источник.

Поручения Президента

Необходима жесткая программа, расписанная по годам. Нужно назначить ответственных и увольнять с ответственной должности тех, кто не выполняет Указы. В свое время был Указ Президента РФ В.В. Путина «О долгосрочной государственной экономической политике» от 7 мая 2012 года. Я считаю, что это – главный Указ Президента в области экономики. В нем было задание: довести к 2015 году долю инвестиций в структуре ВВП до 25%, а к 2018 году — до 27%. Тогда, в 2012 году этот показатель составлял 21%. Для того чтобы выполнить поставленную задачу, нужно было каждый год увеличивать инвестиции на 8–10%. А мы их не увеличивали, а сокращали. И у нас доля инвестиций в 2015 году была 17%, а в 2018 году — 18%. Если бы это задание Президента выполнялось, никакой стагнации и никакой рецессии в 2013-2018 гг. не было бы.

В Послании Федеральному собранию 1 марта 2018 года Владимир Путин опять сказал, что надо увеличить долю инвестиций в валовом продукте к 2024–25 году до 25–27%. Он отметил, что такая задача ставилась в майских указах 2012 года, но она не выполнена. Сейчас эту задачу надо выполнять.

Но для того, чтобы развиваться, нужно мобилизовать новые источники. Самое интересное, что и об этом Владимир Путин говорил шесть лет назад на первом заседании Президиума Экономического совета при Президенте РФ: «Старые источники экономического роста себя исчерпали. Если мы будем на них опираться, у нас будет нулевой рост. Нам нужны новые источники экономического роста». Кто-нибудь предложил новые источники? Проблема в том, что поручения Президента не выполняются.

Новые источники инвестиций

Я предлагаю следующие новые источники инвестиций:
1) за счет банков;
2) за счет золотовалютных резервов;
3) за счет предприятий;
4) за счет приватизации;
5) за счет населения.

Рассмотрим последний пункт подробнее. Инвестиции на строительство жилья и на развитие производства легковых автомобилей можно осуществить за счет населения. Каким образом? Выпустить облигационный жилищный займ, например, под 5% годовых. А при оплате 50% стоимости квартиры облигациями, государство гарантирует скидку, скажем, 20-30% от стоимости квартиры. Это экономически оправдано, потому что люди покупают облигации за три года до того, как дом начал строиться. Это выгодно тем людям, которые не могут купить квартиру сразу и которым нужна большая скидка. А государство дает гарантии и создает компанию, которая получает деньги от этих облигаций. Такая же схема — с автомобилями. Людей надо заинтересовать, нужны стимулы.

Если этих пяти источников не хватит, то есть еще один, крупнейший источник. Это наше государство — единственное в мире государство, которое практически почти никому ничего не должно. У нас внешний государственный долг — около 50 миллиардов долларов. Это копейки по сравнению с долгами европейских государств, это не больше 3% ВВП. У европейских государств — 86%, у США — 110%. Если считать вместе с внутренним долгом, то у нас этот показатель составляет 15%, а в Китае — 253%, в Японии — 200%. Если наше государство захочет, оно сможет спокойно занять безопасно до 500 миллиардов долларов. Но такие деньги сразу и не нужны. В год можно занимать, например, по 30 миллиардов долларов — это 2 триллиона рублей. Занимать можно у Китая, у которого 3 триллиона лежат без дела, из которых 100 миллиардов каждый год обесцениваются. Китай это сделает с удовольствием, если мы дадим ставку выше, чем США, потому что Россия имеет рейтинг самого аккуратного плательщика. Но использовать эти деньги нужно опять же в виде инвестиционного кредита, с учетом условий, на которых государство их брало.

К сожалению, над нами довлеют догмы. Первая догма — не тронь золотовалютные резервы. Поэтому мы каждый год теряем 20 миллиардов долларов из-за обесценивания золотовалютных резервов. Частично мы используем их для покупки американских бон. Весь мир их покупает, потому что это очень надежные бумаги, но с очень низкой доходностью — 1–2% в год. Но, это лучше, чем им просто лежать без действия. Но даже туда мы отдаем не больше 25% наших золотовалютных резервов — около 100 миллиардов.

Еще мне как экономисту непонятно, почему Центральный банк России не занимается инвестициями? Это же главная движущая сила экономики. От действий Центробанка зависит, сколько инвестиций дают банки. Но у нас почему-то развитие народного хозяйства не входит в задачи Центрального банка. А у народного хозяйства нет других денег. Можно же развивать разные инструменты — внерыночные фонды длинных денег, страховые компании, паевые капиталы, инвестиционные фирмы, венчурные капиталы, ипотечные капиталы. Ничего это у нас годами не развивалось. Мы просто брали инвестиции на западном рынке.

О налоговых льготах и стимулах

Итак, основные пути развития экономики — форсированные инвестиции и форсированный рост человеческого капитала за счет сферы экономики знаний. Но даже если это реализовать, нужно еще создать условия для того, чтобы деньги эффективно использовались.

Первое, что нужно сделать, — снизить ключевую ставку Центрального банка, а следовательно, и процентные ставки за кредит – с 7% хотя бы до 5%. Ни у кого нет таких больших ставок, как у нас. В США — 1,5–1,7%, в Великобритании — 1%, в Японии и ЕС она близка к нулю. Для этого, конечно, нужно поддерживать инфляцию на низком уровне.
Второе условие — нужны стимулы, например, для обновления фондов, замены оборудования. Необходимо хотя бы ввести налоговые каникулы на период, пока предприятие занимается технологическим перевооружением, строит новые высокотехнологичные мощности.

Мы хотим, чтобы у нас активнее строилось дешевое жилье? Необходимо установить низкие налоги на продажу дешевого жилья. К примеру, с продажи жилья стоимость 40-50 тысяч рублей за метр, но нормального качества, один налог, а с продажи жилья стоимостью 100-150 тысяч рублей за метр — в два раза больше. И с пятизвездочной гостиницы надо брать налог выше, чем с трехзвездочной. То есть нужны стимулы и заинтересованность. Если мы хотим, чтобы предприятия у нас занимались экспортом готовых изделий, нужно сделать как в Индии — установить льготы для экспортно-ориентированных предприятий.

Владимир Владимирович Путин об этом очень подробно говорил на прошлом Петербургском экономическом форуме. Он по пунктам перечислил эти стимулы. И один из главных стимулов — переход к проектному финансированию. А пока у нас чтобы получить кредит, нужно дать залог. А какой залог у предприятия, где станки устарели и требуется переоснащение? Значит, такое предприятие не может взять кредит. А при проектном финансировании даются деньги под проект. У нас много говорится, но мало делается.

О структурных преобразованиях и региональной реформе

Для того чтобы устранить препятствия с пути экономического развития, нужны структурные преобразования или структурные реформы. Одно из таких препятствий — избыточное огосударствление. Второе — это регионы. Нам нужна реформа системы регионального управления, прежде всего, в области финансов. Если вы хотите что-то где-то уничтожить, то достаточно применить там самую плохую систему финансирования управления — дотационную. Особенно ту ее разновидность, при которой тем, кто что-то делают и получают дополнительный доход, снижают дотацию. А у нас такая система финансирования регионов. И на этой системе у нас находятся 70 регионов из 83, а регионов-доноров очень мало. Нужно изменить ситуацию — 70% регионов перевести на самофинансирование, на самоокупаемость и самоуправление, дав им возможность часть налогов оставлять у себя. Вместо того, чтобы с этого региона забирать бóльшую часть налогов одной рукой, а потом из них – часть отдавать обратно в виде трансферов для регионального бюджета, другой рукой, можно было бы, например, часть НДС, получаемое за счет средств населения региона при покупке товаров, оставлять региону, как делается в ряде других стран для балансирования их бюджета.
А сейчас губернаторы и их замы, вместо того чтобы своим хозяйством заниматься, значительную часть времени проводят в Москве, «выбивая» трансферные деньги. Как только мы переведем регионы на самофинансирование, начнет расти производство, начнут поступать дополнительные доходы. А если, к примеру, валовой внутренний продукт вырастет на 3%, это 3 триллиона рублей дополнительных денег.
Дальше важно эти деньги использовать прежде всего на рост благосостояния, потому что без роста спроса, без восстановления реальных доходов населения, реальных зарплат, без сокращения разрыва между богатыми и бедными, у людей не будет стимула работать хорошо. А у нас и так низкая производительность труда.

О задачах, поставленных в майском указе Президента РФ

В майском Указе «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» Владимир Владимирович Путин определил многие ключевые позиции, определил целевые темпы социально-экономического роста. Он ставит задачу к 2025 году увеличить ВВП на душу населения на 50%. Для этого надо, чтобы ВВП рос на 5,2% в год в течение 8 лет или по 6% в год в течение 7 лет, если начать с 2019 г. Это очень высокий темп!
Второй целевой показатель, который определен в Указе, — доля инвестиций — 25-27%. Это, пожалуй, ключевой показатель. Третье, о чем говорится в указе, — перераспределение средств за счет сокращения расходов на оборону в виде бюджетного маневра в пользу здравоохранения и образования. То есть в сторону человеческого капитала. Сам факт того, что на эту тему Президент сделал очень серьезные высказывания, говорит о многом. Про здравоохранение говорится, что долю этих расходов надо довести с 4 до 5% от ВВП. Хотелось бы чтобы по финансированию здравоохранения и образования Россия с 80-90 места в международных рейтингах переместилась бы хотя бы на 30-40 места. А это по здравоохранению потребует не 5, а, по нашим расчетам, 8% расходов от ВВП.

Про науку он тоже сказал, еще выступая в Академгородке, где проходил научный совет под его руководством. Тогда Владимир Владимирович сказал, что нужно увеличить финансирование науки до 2% ВВП. Сейчас это 1,2%. То есть, увеличить существенно.

Ну и развитие цифровой экономики, о котором все говорят. Там тоже есть очень вопросные цифры увеличения вложений в информационно-коммуникационных технологии (в 3,5 раза в составе ВВП), которые тоже входят в сферу экономики знаний. Поэтому, очевидно, что в человеческий капитал должны быть крупные вложения.
Президент РФ Владимир Путин предложил повысить размер минимальной зарплаты до прожиточного минимума, и это, как известно, исполнено. Но это только первый важный шаг. Минимальная зарплата, на наш взгляд, должна со временем быть раза в 1,5-2 раза выше прожиточного минимума, как во всех странах. И пособия на ребенка надо серьезно увеличивать. Это позволит выполнить главное задание Президента РФ В.В. Путина – вдвое снизить бедность к 2025 г.

Очень высокие показатели определены по продолжительности жизни. Президент озвучил цифру достичь к 2024-2025 гг. 78 лет. А сейчас — 73 года.
В целом, меры и показатели, определенные в Указе, вдохновляющие.
Если сравнивать указы 2012 года и сегодняшний указ, то между ними, конечно, существенная разница. В нынешнем указе есть много показателей, которых раньше не было. Там не было ничего конкретного по сокращению бедности. Там не было ожидаемой продолжительности жизни, в том числе здоровой жизни. А это ключевой показатель. И таких примеров – немало.

Россия — удивительная страна

Россия — удивительная страна. Второй такой страны нет. Как бы мы ни отставали в той или иной сфере от всего мира, у нас обязательно найдется какое-то предприятие, или организация, или регион, которые если не лучшие в мире, то одни из лучших. Так что будем надеяться на лучшее, которое нам предстоит создать своими руками. Скажу честно, надоело «топтаться на месте», пора «бежать в гору!».

Справка
Абел Гезевич Аганбегян — Заведующий кафедрой РАНХиГС, действительный член (1974), член-корреспондент (1964) АН СССР, профессор (1965), доктор экономических наук (1963). Экономист. Является специалистом в области использования экономико-математических моделей в экономических исследованиях, а также проблем социально-экономического развития России. Член Совета Директоров концерна «Русэлпром».

Текст и фото: "Редкие земли"

В качестве дополнения к опубликованному материалу мы публикуем комментарий Алексей Кудрина, который он дал нашему журналу во время встречи на Петербургском международном экономическом форуме ПМЭФ-2018.

Кудрин о роли Центробанка в экономике

РЗ: Алексей Леонидович, должен ли Центробанк заботиться о росте экономики в стране?

Центробанк и заботится о росте экономики.

РЗ: Однако Эльвира Набиуллина говорит только о стабильности рубля.

Правильно, стабильность рубля — самый главный гарант стабильности и успеха экономики. Это известная теоретическая вещь. Сделать так, чтобы единица расчета всех со всеми, всего бизнеса и всей торговли была стабильной, и чтобы инфляция была низкой — это два главных фундаментальных вклада Центрального банка в экономический рост. Потому что, если расчеты между компаниями будут происходить с использованием единицы, которая все время меняет свою стоимость, какая может быть экономия, какой может быть рост? Есть вульгарное представление о том, что Центральный банк должен каким-то другим образом влиять или помогать росту. Это неверно.

РЗ: Должен ли Центробанк способствовать снижению процентной ставки?

Когда экономике нужно больше денег, да. Когда экономике достаточно денег, наоборот, ставка должна быть высокой. Это известные истины.