Фото: Редкие земли

В пресс-центре МИА «Россия сегодня» прошла пресс-конференция, посвященная открывающемуся в Москве 10-му Международному форуму «Экология». Мы задали вопрос о ходе «мусорной» реформы первому заместителю председателя Комитета Госдумы РФ по экологии и охране окружающей среды Николаю Валуеву.

Редкие земли: То, что «мусорная» реформа буксует, очевидно. Четыре года идет обсуждение. Ответственность разделена между тремя министерствами, теперь еще появился единый российский оператор. Чем нас не устраивает опыт развитых стран в решении вопроса с отходами, например, Швейцарии, где существует всего одно агентство, которое занимается всеми отходами — от бытовых до отходов атомных станций? Почему мы так долго и мучительно изобретаем свой «велосипед»? А население уже с 1 января этого года платит по новому тарифу за обращение с твердыми коммунальными отходами, хотя новая схема обращения с отходами пока не действует.

С министром природных ресурсов и экологии Дмитрием Николаевичем Кобылкиным мы обсуждали все «за» и «против» единого оператора, который, по примеру той же Швейцарии, мог бы контролировать и распределять весь процесс по Российской Федерации. И пришли к выводу, что — нет. По той простой причине, что когда создается единая огромная и неуклюжая бюрократическая машина, которой может стать подобная квазиорганизация, вероятность того, что она будет работать эффективно, крайне мала. Контролирующую и направляющую функции как раз и будет выполнять единый российский оператор, который сейчас создан. Но он не будет аккумулировать средства. Это надстройка над всеми операторами. Такой единый оператор, с точки зрения государства, важен. Потому что контроль необходимо осуществлять.

Мы, конечно, протянули время. И когда проводились тендеры по региональным операторам, мы столкнулись на местах с таким явлением, когда выигравший оператор был единственным поставщиком услуг и единственной компанией, которая соответствовала тем требованиям, которые были прописаны в тендере. Но далеко не всегда для населения это было приятным известием, так как закон заработал и с 1 января все стали получать  платежки с новым тарифом.

А региональный оператор  столкнулся с совершенно новой для себя практикой — каким образом вообще посчитать этот новый тариф. Он понимал, что ему придется затрачивать немалые суммы на то, чтобы организовывать переработку, очистку и сортировку этого мусора и доставку его до места, где это будет производиться. Во многих случаях оператор не смог даже защитить перед общественностью тот тариф, который появился в платежке. И сейчас по всей России идет мониторинг обоснованности и справедливости тех сумм, которые платит население. Я очень надеюсь, что в случаях выявления необоснованных тарифов, будет произведен перерасчет. Эта работа ведется. Разброс по регионам колоссальный.

Глобальные изменения, конечно, сразу не мог быть видны. Они видны пока только там, где раздельным сбором мусора начали заниматься раньше, не дожидаясь «мусорной» реформы, где строили заводы, перерабатывающие полезные фракции. Вы знаете, что федеральный закон обязывает с каждым годом увеличивать процент перерабатываемого мусора. В итоге к 2024 году мы должны будем перерабатывать минимум 60% мусора.

Меня очень вдохновила недавняя поездка на один из мусоросжигательных заводов в Швеции, который находится внутри жилого массива. На этот завод приходит мусор, из которого 60% полезной фракции уже выбрано. Дальше он сжигается, но, благодаря очистке, не отравляет окружающую среду. При этом побочно завод выдает тепло и электроэнергию. Сразу же возникает вопрос лоббизма энергетических гигантов России. Подобные заводы должны подключаться к энергетической системе и продавать туда энергию. По какой цене они будут продавать тепло и электроэнергию? Здесь мы столкнулись с огромным количеством проблем, которые необходимо решать. А сроки уже определены.

Я очень рад, что эта тема будет звучать на открывающемся 10-м Международном форуме «Экология». Она сейчас очень острая и очень резонансная. Но процесс под эгидой Минприроды запущен, и его сейчас надо просто «раскочегаривать».

К примеру, раздельный сбор мусора. Когда мы принимали изменения к закону, позволяющие освобождать от НДФЛ физических лиц, сдающих макулатуру, я предлагал включить туда также стекло, пластик и металл. Но мои предложения не прошли. Основанием для отказа явилось отсутствие структуры приемных пунктов в России. Но именно тогда и появилась бы возможность у переработчиков создавать такие приемные пункты. Запрос на это есть, и население готово этим заниматься. Надо вспомнить практику Советского Союза. 

И поэтому те регионы, которые подобной переработки не имеют, и столкнулись сегодня с этой проблемой. Например, по Брянской области (и это не исключение), региональный оператор, выставив баки для раздельного сбора мусора, столкнулся с тем, что у него нет никакого экономического стимула для  того, чтобы этот мусор раздельно собирать, потому что раздельно собранный мусор уменьшает поступления за объем отправленного на полигон мусора. Это сегодня самый главный парадокс. Население заинтересовано в уменьшении этой платы, а региональный оператор нет. Любые действия, связанные с раздельным сбором мусора, увеличивают его расходы. И поэтому сегодня региональному оператору чаще всего просто выгоднее сваливать мусор на полигон. Но есть закон. До 2024 года он будет обязан организовать раздельный сбор.

Еще одна проблема, с которой столкнулись сами региональные операторы, — неправильный просчет своих затрат и схемы возвращения вложений. Рассчитывая стоимость завода, региональный оператор исходил из общего количества мусора, не просчитав раздельный сбор мусора, который будет из этого количества вычитаться. Это также негативно сказывается на желании оператора заниматься раздельным сбором мусора.

Но закон принят, и обратного пути нет. И задача форума «Экология», и нашего комитета Госдумы по экологии, и комитета Госдумы по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям выработать предложения, как сделать для региональных операторов процесс раздельного сбора мусора выгодным.