Герман Греф:
«Спасибо за вопросы. Рассматривать страну как что-то - не моя задача. Я в первую очередь рассматриваю страну как свою Родину, и то место, где я должен после себя что-то оставить, где я должен максимально после себя что-то оставить, создать пространство, в которой мои дети, и дети всех нас могли бы себя реализовать и чувствовать достаточно комфортно. Если вам дано немного больше, чем имеете в этой жизни, думаю,все мы думаем об одном и том же.

Ответ на вопрос, можно ли использовать корпоративные принципы в государственном управлении, на мой взгляд, очевиден - да. Сегодня такая интеграция методов управления происходит на всех уровнях. Еще Питер Друкер (американский экономист - прим. ред.) говорил о том, что  и методы управления аптекой, школой, крупной корпорацией, университетом или государством, несмотря на разницу в масштабах, одни и те же. С того времени эта мысль стала более очевидной - сфера управления сейчас становится все более профессиональной, в том числе и в университетах

В одной из книг, которые мы подарили, написано, что одним из отличий университета третьего поколения является наличие во главе управления профессионального менеджера. Если университет первого поколения возглавлял ректор, университет второго поколения - профессор по выборам, то университет третьего поколения должен возглавлять профессиональный менеджер. Это одно из отличий которые автор дает в своей классификации. Но откуда возьмется этот профессиональный менеджер? Один из талантливых профессоров должен стать этим профессиональным менеджером, и если он им не становится, то университету ничего не грозит в плане развития, к сожалению. Но, как правило, ученые - люди разносторонние, и осваивают менеджерские умения достаточно успешно. В зависимости от того, насколько наше ректорское сообщество будет быстро осваивать эти manager skills, эти навыки, будет зависеть успех наших университетов. Это ключевое, потому что никаких воздействий извне и не нужно. Вот, например, какие воздействие извне было нужно было ректору Томского университета для того, чтобы построить новое большое пространство? нет денег? - нашел здание, взял в аренду, и организовал все на новых принципах.

Что касается наших клиентов - неважно, это земли или сельское хозяйство - мы стараемся делать очень много для того, чтобы делиться опытом. Есть два типа корпораций: первый, условно говоря,  а-ля Apple: очень закрытые, ничего не анонсируют из того, чем они занимаются, даже по новым направлениям деятельности никогда не анонсируют сои новинки и очень закрыты. Мы не раз встречались с компанией Apple, общались с руководством, они очень всегда милы и дружественны, они всегда принимают делегации, но с ними бессмысленно обсуждать новые тренды. Мы для себя выбрали другую модель: мы сказали, то мы - открытая организация. мы достаточно большая организация в стране, и мы стали работать в трендсеттерных технологиях. Возможно, если мы почувствуем угрозу, мы изменим нашу политику, но на сегодня мы видим, что для динамики нашей организации нам полезно, чтобы у нас были сильные конкуренты, которые будут нас толкать вперед. В том числе. если говорить о кибербезопасности, мы транслируем наши знания, мы помогаем другим банкам, мы предотвращаем кибератаки, организуем курсы обучения специалистов, и в этом смысле мы совершенно открыты.

В нашем университете много наших клиентов - по прошлому году порядка 15% были внешние организации, в этом смысле мы стараемся максимально открываться. 

Нужно понимать, что инновации не делаются в университетах или Академиях наук - это заблуждение. 80-85% инноваций в мире делается в крупных корпорациях. Более того - сегодня ни одна крупная корпорация не может быть "на волне", если она не будет заниматься совершенствованием и инновациями. Разве что только это будет монопольная корпорация - тогда ей нужно очень много инвестировать в людей, в инновационную культуру. И, конечно, корпорация очень тесно связана с качеством персонала, который нам поставляют вузы. И мы являемся заказчиками и клиенты вуза, и поэтому наша связка с теми, кто готовит наше будущее, критически важна. Мне кажется, что это достаточно естественный процесс. 


Что касается сегодняшней статьи и обвинений (от бывших собственников "Павловскгранита" Сергеем Поймановым и Ириной Подгорной, которые подали иск о причастности Сбербанка к рейдерскому захвату предприятия - прим. ред.) - это типичный мошеннический акт. Банкинг связан с тем, что мы вынуждены достаточно жестко защищать свои интересы. Мы из этой истории уже вышли в 2011-2012 году: мы промучились несколько лет, нам не платили долги. Мы предлагали разные варианты реструктуризации вплоть до возможности конвертации части долга в капитал, но человек использовал административный ресурс и входил на все мыслимые и немыслимые уровни чиновников, пытался оказать на нас давление. У нас были проверки от всех мыслимых органов, последняя были из Администрации президента. Он подключил всех лоббистов, каких можно - и Госдуму, и Счетную Палату, и Администрацию президента - он очень активный. Он очень много денег вывел из компании, сейчас против него рассматривается судом уголовное дел. Человек находится в ситуации личного банкротства и финансирует миллионные расходы по публикации грязных кейсов, размещает публикации на мусорных сайтах. И теперь такой нестандартный кейс: сделка по невозврату долга, находящегося в российской юрисдикции, подана в суд Нью-Йорка - это, конечно, новый тренд. Это очередной пиар-ход, способ ухода от ответственности. Он не имел права продавать этот долг, потому что наложен арест на все его имущество.

К сожалению, такие кейсы о невозврате долга случаются. В банке рассматриваются тысячи случаев невозврата, но в этой ситуации Сбербанк ведет себя всегда корректно, и, если возможно, стараемся реструктурировать долг и сохранить собственность.  Мы никогда не были замечены в рейдерстве. В кризис 2008-2009 года ко мне приходили предприниматели, которые были готовы отдать бесплатно какой-то пакет акций, чтобы получить условия реструктуризации, чтобы Сбербанк был собственником этих компаний - мы ни разу на это не пошли. Мы говорили "нам важна ваша открытость и вовлеченность в управление теми активами, которые вы создавали. Мы их знаете, и мы не можем управлять лучше, чем вы". Мы финансовая организация, нам важен возврат долга, и если люди ведут себя открыто, мы всегда идем на максимальные уступки. Когда человек с помощью лоббистских инструментов - он видел, что за ним большой лоббистский потенциал, пытался проломить позицию - тогда с этим долгом поступили по совершенно стандартной схеме, и мы с 2011 года им не занимаемся Потом он был продан по номинальной стоимости, и мы ничего не потеряли, мы вышли из этого долга, и для нас эта история завершилась.

То, что у людей хватает средств, выведенных из компании - он не платил заработную плату рабочим и в тоже время покупались предметы роскоши, и хватает денег, чтобы судиться, в том числе и в Нью-Йорке. Я к этому всему отношусь спокойно - это рядовая история. Недавно мы анонсировали систему искусственного интеллекта, и какое количество юристов у нас будет освобождено о этой рутинной работы - у нас сотни тысяч кейсов в год по судебным спорам, и это один из них. 

По Трампу мне нечего комментировать. Трамп - президент Соединенных Штатов Америки. Любой комментарий с моей стороны был бы просто глупостью. Сегодня комментарии в адрес президента другой страны, мягко говоря, некорректны, а я не позволяю себе никаких некорректностей, мы обязаны вести себя корректно по отношению к таким институтам. Посоветовать ему что-то прочитать - по-моему, у него все в порядке с образованием. Я читал его мемуары по поводу одной из его ситуаций: он прошел через банкротство, и это был очень интересный кейс. На самом деле, это очень интересно, когда люди проходят через такие стрессы - это гигантская школа.

Полная видеоверсия пресс-конференции находится ниже.