Арктика — это не край земли, а точка, где начинается новая промышленная эпоха. Тема эта сегодня пользуется повышенным вниманием, потому ей и было посвящено сразу два крупных мероприятия. Сначала в Москве 13 и 14 марта обменялись мнениями участники Х Международной научно-практической конференции «Дальний Восток и Арктика: устойчивое развитие». А затем в Мурманске 26 и 27 марта профессиональное и экспертное сообщество встретилось на полях Международного арктического форума - 2025. Одной из тем сессии «Экономика будущих поколений: развитие ресурсной базы» стал арктический потенциал и его использование Россией для совершения энергоперехода и тотальной цифровизации. Наш журнал собрал основные тезисы ключевых экспертов отрасли о том, какие плюсы и минусы сегодня скрыты в Арктической зоне.

Арктика — уникальный центр стратегических элементов

В центре обсуждения — редкие и редкоземельные металлы, уже признанные в мире стратегически значимыми. Руководитель Федерального агентства по недропользованию (Роснедра) Олег Казанов представил доклад, в котором подчеркнул роль арктических регионов как главного источника «элементов будущего».

— Арктика обеспечивает 100% добычи редкоземельных металлов, апатитовых руд, мусковита, значительную долю платиноидов. Без этих компонентов невозможно развитие современной электроники, энергетики и оборонной промышленности, — отметил Казанов.

Он назвал Арктику «пространством высокой концентрации смыслов и металлов» и представил два ключевых вектора развития:
· поддержание устойчивости действующих центров добычи, таких, как Мурманская область и Норильский промышленный район;
· формирование новых центров, включая разработку Колмозерского месторождения лития.


Колмозеро — крупнейшее месторождение лития в России, и один из ключевых объектов государственной программы по формированию замкнутой цепочки производства аккумуляторов. Особенность проекта — его комплексный характер. На Кольском полуострове уже создаётся система «добыча → переработка → производство литиевого концентрата → производство катодных материалов». Использование местных мощностей (в том числе сернокислотных установок в Мончегорске) делает проект эффективным и логистически сбалансированным.
Потенциал и значение горнорудной отрасли для построения высокотехнологичной экономики обрисовал академик РАН, доктор геолого-минералогических наук Николай Петрович Похиленко. Он напомнил, что Китай обладает 60% мировых ресурсов редкоземельных металлов, при этом контролирует до 80% высокотехнологичного производства на их основе. «Нам необходимо срочно развивать собственную добычу и переработку редкоземельных элементов, — подчеркнул Похиленко. — Тот же Томтор (Якутия) даёт многократно более высокие концентрации, чем, например, руды Ловозерского месторождения на Кольском полуострове. Да, это “болотистая мерзлота” в междуречье Лены и Хатанги, но если мы не начнём инвестировать туда уже сейчас, то потом рискуем столкнуться с глобальным дефицитом ключевых элементов — ниобия, скандия, тяжёлой группы РЗЭ».

Также Николай Похиленко ответил на вопрос журнала «Редкие земли» о радиоактивном фоне. Эксперт заверил, что «концентраты Ловозера нередко фонят ещё больше, чем те, что могут идти из Томтора». Он назвал это месторождение «кладезем не только для России, но и для мировой высокотехнологичной промышленности».


Новые смыслы геологоразведки

Ключевая проблема для разработок в Арктике — дефицит актуальных геологоразведочных данных. Как признал Казанов, в последний раз государство заказывало масштабные исследования по поиску твердых полезных ископаемых в 1970–1980-е годы.

Сегодня необходимо не просто «обновить карту», а перейти к моделям предиктивной геологии — они позволяют анализировать большие объемы геологических данных и создавать динамические прогнозы по глубоко залегающим месторождениям. Сам по себе такой подход требует перехода к новому технологическому укладу в геологоразведке: использование дистанционного зондирования, геофизики высокой точности, автоматизированной интерпретации данных и ИИ-моделей.


Особая ставка делается на переоценку промышленных отходов. Как напомнил вице-президент РАН Сергей Чернышёв, значительные объёмы редкоземельных металлов находятся в хвостах апатитового производства, прежде всего, в фосфогипсе и фосфорной кислоте. По словам ученого, отработанные месторождения Кольского полуострова могут быть переосмыслены как источник вторичного сырья мирового уровня, если использовать современные технологии извлечения.

«У нас в России не реализуется принцип рационального природопользования — слишком много уходит в хвосты, — считает директор консультационной компании ООО «Гекон», ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН, член Научного совета РАН по изучению Арктики и Антарктики Михаил Николаевич Григорьев. — Мы обсуждали это с коллегами из Совета Федерации: понятие «техногенное месторождение» у нас отсутствует. Более того, чтобы перерабатывать собственные отходы производства, предприятию нужно заново получать лицензию. По логике они должны, обязаны перерабатывать то, что у них в хвостах. Но никто не обязывает, даже если это технологически возможно».


Развитие по цепочке

Кроме технологических вопросов при поиске путей развития Арктической зоны нужно учитывать и социально-экономические. Недостаток кадров, инфраструктуры, уровень качества жизни стали центральными темами дискуссии.
В Мурманской области решили бороться с кадровым дефицитом. По словам заместителя губернатора Светланы Панфиловой, создана региональная модель подготовки специалистов для горнодобывающей отрасли. На базе Арктического государственного университета и горного колледжа реализуются программы дуального образования. Они включают стажировки на реальных подземных полигонах. Такой подход позволяет удерживать кадры в регионе и формировать профессиональные династии.

«Сегодня в Мурманской области производится весь объём российского апатитового концентрата, а также значительная часть кобальта. Более 60 перспективных объектов находятся на стадии геологической оценки. Мы создаём цепочки — не только производственные, но и образовательные», — обращает особое внимание Панфилова.

Логистика тянет инвестиции

По данным министра по развитию Дальнего Востока и Арктики Алексея Чекункова, объём реализуемых инвестиционных проектов в арктической зоне составляет более 3,7 трлн рублей, из которых 60% — внебюджетные средства. Это говорит о готовности бизнеса работать в регионе, несмотря на климатические и логистические вызовы.

Значительная доля инвестиций связана с развитием Северного морского пути, который должен обеспечить транспортировку до 200 млн тонн грузов к 2035 году, включая стратегическое сырьё. Комплексное развитие арктического коридора теперь обязательно включает строительство ледокольного флота, развитие портов и цифровых систем навигации.

«Северный морской путь не существует сам по себе. Это арктическая транспортная система, которая, в свою очередь, является частью общей транспортной системы страны, — объясняет ситуацию Михаил Григорьев. — Задачи нужно ставить тем, кто реально создаёт грузовую базу, тем, кто реализует проекты, которые будут её генерировать. Это не требует больших усилий. Нужно, чтобы в федеральных органах исполнительной власти работали профессионалы, а не выпускники MBA с неизвестно откуда пришедшими корнями».

О необходимости выстраивать связи между различными государственными институтами говорил и президент Союза нефтегазопромышленников России Геннадий Иосифович Шмаль. Он обозначил несколько ключевых проблемы в освоении Арктических территорий прямо сейчас. Первой из них эксперт нефтегазовой отрасли назвал отсутствие планирования.

«Сегодня не стоит вопрос «план или рынок». Я считаю: и план, и рынок. Примеры — Китай, Вьетнам, Япония. А у нас планирование выброшено — и теперь никто не может заглянуть за горизонт. Я был участником круглого стола вместе с академиками. На простой вопрос «сколько нефти нужно России?» никто не смог дать внятного ответа. Вот поэтому, на мой взгляд, надо создать новую структуру — пусть не Госплан, но нечто подобное — чтобы вернуть стратегическое планирование», — заявил Геннадий Шмаль. Другой момент, на который президент Союза нефтегазопромышленников России также обратил особое внимание — участие ученых в построении различных стратегий развития Арктики.


«Как осваивать территории? Только ли вахтовым методом? Или полноценное заселение? Это стратегический вопрос. Когда-то этим занимался академик Аганбегян. Он проводил экспедиции, писал труды. Но сегодня всё это забыто. Поэтому нам нужно снова обратиться к Академии наук — пусть дадут чёткую концепцию: где строить города, а где ограничиться вахтой, — предложил Геннадий Шмаль. — Сегодня строят мощнейшие объекты в тундре — установки комплексной подготовки газа. Это здания 30 метров в высоту и 600 метров в длину, напичканные оборудованием. Раньше мы использовали вечную мерзлоту как союзника — замораживали основания. Но сегодня температура меняется, и вечная мерзлота уже не вечная. Что будет с этими сооружениями? Без участия науки мы эти проблемы не решим».

Кроме того, по мнению эксперта, срочно требуются новые технологии, а это подразумевает инвестиции, которых в настоящий момент недостаточно.
Основная идея, на которой сходятся большинство участников тематических мероприятий, заключается в необходимости выработки комплексного подхода во всех аспектах развития Арктики — научном, социальном, промышленном. Это позволит в кратчайшие сроки придать удаленным северным территориям статус драйвера высокотехнологичной экономики.