Вице-премьер Правительства России Дмитрий Рогозин, представляя свою новую книгу, рассказал о том, что происходит с российским оборонно-промышленным комплексом, каковы цели и смысл реформ, затронувших ОПК.

Конверсия 2.0
«Мы сейчас проходим пик исполнения гособоронзаказа. Самые большие расходы пришлись на 2016-2017 годы. Если мы будем тратить на Вооруженные силы больше, это будет огромная нагрузка на бюджет и социальные программы страны, мы не можем себе позволить большие военные расходы. Поэтому все должно быть очень разумно, и сейчас мы рассматриваем возможность фиксации будущих расходов на оснащение Вооруженных сил в рамках определенных процентов от ВВП, чтобы это соотносилось с экономической жизнью страны. Мы переходим на новое более высокотехнологичное вооружение. В связи с этим надо думать о поддержке предприятий ОПК за счет выпуска гражданской продукции».
«Военно-промышленная комиссия будет нести основную нагрузку, связанную с будущей переориентацией части военного производства на гражданское. Используя потенциал предприятий ОПК, возможно в течение ближайших лет решить задачи импортозамещения в медицинском оборудовании, электронике и энергетике. Я внимательно изучил все документы, которые вырабатывал тогда еще ВПК СССР, Совмин Советского Союза по конверсии военного производства. Все прописано очень умно и в деталях. Просто тогдашнее исполнение крайне противоречило этим документам. В итоге в 80-90 годах на высокотехнологичных производствах делали кастрюли, утюги, сковородки и прочее, что было нерентабельным, и в конечном итоге, наносило вред Военно-промышленному комплексу. А ведь оборонка всегда была и есть – одна из самых динамично развивающихся отраслей отечественной промышленности.
Вот яркий пример: оснащение страны медицинской техникой. Мы запросили информацию у таможенного комитета и увидели, какие огромные деньги тратим на закупку медоборудования за рубежом. 350 миллиардов рублей в год. Это непозволительно ни в экономическом, ни в политическом плане. Магнитные резонансные томографы, компьютерные томографы, рентгеновские установки, всевозможное оборудование для перевозки больных – все это мы можем делать сами. Необходимо сформировать консолидированный заказ, включая долгосрочное финансирование. Я считаю, что это абсолютно выполнимая задача, работу можно организовать в течение года, максимум двух.
Второе перспективное направление – это электроника. Мы делаем сложнейшие вещи в космической промышленности. Мы что не можем наладить выпуск бытовой техники внутри собственной страны? Нам это по силам, мы справимся с этой задачей».

Положительные примеры – есть
«В оборонно-промышленном комплексе есть две группы предприятий: одни имеют военное и гражданское производство. К такому примеру можно отнести Иркутский авиационный завод, который работает над прекрасным проектом самолета МС-21, который мы надеемся в конце года, начале следующего поднять в воздух. Замечательный лайнер получается. Реальный конкурент Эйрбаса, по отдельным параметрам их превосходит. Там же делается не менее блестящая авиационная техника боевого применения – самолеты Су-30СМ и Як-130. Таким образом, этот завод чувствует себя уверенно и стабильно. У него есть продукция, которая хорошо идет на экспорт, а значит, он зарабатывает валюту, а она идет на военно-техническое перевооружение самого предприятия. Создав подушку финансовой безопасности, предприятие смогло осуществить проект создания новейшего самолета пассажирского класса от 130 до 210 пассажиров в зависимости от модельной комплектации.
То же самое Иркутский судоремонтно-судостроительный завод. И, конечно, сейчас мы делаем значительный акцент на создание консолидированного заказа в интересах рыболовецкого флота, пассажирского флота. И делаем это на тех предприятиях, которые последние годы активно поднимались в военном кораблестроении.
Но есть предприятия, которые никогда не имели гражданского производства. Например, предприятия, которые производили техническую основу стратегического ядерного сектора. Если мы делаем стратегическую ракету, баллистическую, то, что там можно еще производить? Понятно, что здесь должна идти речь об оценке технологического уровня данного предприятия, об оценке технологического оборудования, о знании рынка и о фактическом формировании заказа, который не будет противоречить логике производства. Но при этом надо оказывать мощнейшую, в том числе административную и экономическую поддержку данному предприятию, чтобы оно, не имея прошлых компетенций и людей понимающих, что такое гражданский рынок, смогло выйти на этот рынок. Примеры тому есть - известное тульское производственное объединение «Сплав», где производят реактивные системы залпового огня. «Ураган», «Торнадо» в разных модификациях – это все продолжение системы «Град». Уникальные системы, позволяющие эффективно бороться с любым противником, причем высокоточными средствами. Но кто бы мог подумать, что именно на этом предприятии в кооперации с Московским государственным университетом будет создана мобильная медицинская техника. Это проект «Ангел». Получилось высокотехнологичное производство медицинского оборудования. Вот такие предприятия с военным замкнутым циклом могли бы при снижении объемов военного производства активно работать по нескольким направлениям. Еще раз подчеркну, что валюта от продажи российской техники, к примеру, в авиационной отрасли, судостроении должна идти на военно-техническое перевооружение самого предприятия, что даст возможность новых разработок и формирования устойчивого долгосрочного спроса на заказы такого рода продукции на собственных предприятиях».

Возвращение «генеральных»
«Создание в ОПК института генеральных конструкторов и генеральных технологов будет большим подспорьем для ответа на все сложные вопросы. Если мы вводим институт генерального конструктора, то коллегия Военно-промышленной комиссии настаивает на том, чтобы ни одна научно-исследовательская работа, ни один НИОКР не открывался без согласия генерального конструктора. Конструктор должен сам решать какие-то конкретные научно-исследовательские работы делать или нет, чтобы была конкретная польза. К сожалению, в сегодняшней практике порой случаются примеры неудачных решений министерскими чиновниками траты денежных средств».

Цели - ясны
«Мы понимаем фронт работ. Некоторые направления для нас совершенно новые, например, цифровое производство, аддитивные технологии. Поэтому надо все планировать заранее и чувствовать веяние времени, работать на опережение. Оптические системы – военные и гражданские, радио и микроэлектроника - военная и гражданская. Создание компактных энергетических систем для Арктики. Воссоздаем гражданское самолетостроение – МС-21, Ил-114 – это на 70 пассажиров самолет, в том числе и для Арктического применения, Ил-96-400Т Воронежского авиазавода (ВАСО), проект Ил-96-400».

Средства – определяем
«Мы выпускаем постановления и распоряжения правительства, которые являются плодом работы отдельных министерств и ведомств, но нам приходится принимать иные решения, потому что главным критерием является практика, то есть работа самих предприятий. В 2013 году заработала новая система ценообразования на продукцию военного значения. Казалось бы, все учли, исходили из идеальной продуманной схемы. Но как сделать цену справедливой, чтобы она учитывала сложный технологический процесс кооперации? Скажем, кооперация при создании атомного подводного флота. Это сотни предприятий, которые должны работать, как часы. Но часы эти должны быть с подстройкой под северное время, потому что основные мощности судостроения, особенно атомного судостроения у нас находятся в Арктической зоне или в том же самом Северодвинске. Из-за низких температур северных условий появляются ограничения по испытаниям, ограничения по логистике доставки этих грузов, другие ограничения. Поэтому надо было все рассчитать, и, когда, казалось, все мы рассчитали, то получается, что не учли какие-то факторы, которые на самом деле и невозможно было учесть. Факторы не только объективного, но и субъективного характера. Волнуют вопросы отлаженности нормативного характера. Насколько сложившаяся система способна реагировать на эти изменения и видеть недостатки в нормативной базе. Когда появляются новые нормативные документы, крайне важно, чтобы они не противоречили решениям, которые принимались ранее. Иногда мы сталкиваемся с нежеланием отдельных участников этого процесса что-либо менять. Ну, например, приведу пример, военные стандарты, введенные в 80 годах прошлого столетия, умные, отточенные документы. И для того, чтобы порой изменить ситуацию, нужно было вносить изменения в военные стандарты, а зачастую эти стандарты вообще излишне детализированы. Необходимо оперативно менять техническую документацию, потому что процесс всегда связан с конкретным производством. Пока производство есть, оно будет само диктовать необходимые для себя нормативные основы. И задача федеральных органов, отвечающих за это, будь то правительство, будь министерство, состоит в том, чтобы немедленно реагировать на это. Поэтому лучше это делать не в бумажном, а в электронном варианте, чтобы можно было оперативно вводить необходимые изменения. То есть для эффективного управления необходима более четкая корректировка согласований всех структур и ведомств».

В заключение…
«Впереди много работы. В ОПК работают 2 млн человек, это талантливые люди, настоящие патриоты России, которые накопили опыт в оборонном производстве и преумножают его для нынешнего возрождения. Я уверен, что вот этот «класс оборонной промышленности» сможет применить накопленные знания, высокоточные технологии в интересах гражданского производства, а это сформирует совершенно другой облик нашей великой державы».

Ранее книга "Война и мир в терминах и определениях. Военно-технический словарь", под редакцией Д.О. Рогозина, была представлена на пресс-конференции в ТАСС.Там об особенностях словаря рассказал академик РАН, глава научно-технического совета ВПК РФ Ю.М. Михайлов