РЗ: Откуда взялось это название — Альтамир?
Я не знаю, просто пришло в голову. Альта — это высокий, можно сравнить с музыкальным инструментом, и здесь какой-то другой мир. Образ возникает сразу. Что-то высокое, не обыденное. Не то, что мы видим постоянно. Другое измерение.

РЗ: Есть же легенда о Китеж-граде — он существует, но не всем виден!
Да! Люди, когда сюда приезжают, пытаются что-то осмыслить, посмотреть на себя без зеркала. Оценить тот путь, который прошли, разглядеть, что ждет их впереди, что они еще должны сделать.

РЗ: И они действительно находят здесь такое же успокоение и умиротворение, что и вы?
Думаю, да. Мы в последнее время принимаем достаточно много паломников. Приезжают разные группы, часто детские, и мы их возим на Бородинское поле, в Спасо-Бородинской монастырь, Ферапонтов монастырь, в Можайск, который сам по себе — удивительный город, у него интереснейшая история. Мы показываем им чуть-чуть другую жизнь. Дети - они чем от нас отличаются? У большинства из них нужды нет. Они знают, что кто-то о них позаботится. Меня потрясают детские слезы — им так нравится здесь! Я понимаю, что для многих это такая серьезная возможность увидеть, что о них могут заботиться и посторонние. А вот о взрослом человеке мало кто заботится. И мы возвращаем людей в это состояние: на два дня у тебя нет ни в чем нужды. Господь Бог в чьем-то лице о тебе позаботится. Ходи, как дома, наслаждайся красивым местом, играй с лошадьми, занимайся спортом. Здесь есть только одно правило: старайся какие-то свои вредные привычки — суету, курение, что-то еще — оставить за воротами. Хотя бы на два дня. И никому не мешай. Наслаждайся.

РЗ: Когда мы говорим, что что-то делаем для детей, на самом деле мы все это делаем для себя, верно?
Верно. И не только для детей, вообще то, что, как мы думаем, мы делаем для других, — все это мы делаем для себя. Мы от другого хотим получить подтверждение, что мы что-то из себя представляем. Я радуюсь, когда они радуются здесь всему. Дети, кстати, намного быстрее контачат с этим местом. Они что-то чувствуют такое, чего я не чувствую, и я таким, конечно, уже никогда не буду… Основная задача здесь и сейчас: попытаться на грани краткости пребывания на Земле достойно украсить это место, показать красоту жизни. Это и стиль жизни, и питание, и само времяпрепровождение. Как я уже говорил, отмена всех привычек и стереотипов: надо в такое-то время пойти пообедать, поспать, куда-то пойти и что-то сделать. Ничего не надо, все как идет, так и должно происходить! К сожалению, мы все не рассчитываем на духовные вещи, а смотрим на отражение материального мира. А в Альтамире мы хотим, чтобы человек увидел именно духовное. Мне нравится близость монастырей. Бородинского поля. Нам сейчас трудно представить, что это была кровопролитная битва, очень жестокая. Не пуля пролетела — и человека нет, а разрывались ядра, разрывая на куски тело человека. Любая смерть тяжелая, но подобная— одна из самых мучительных. И многие люди остались там, на Бородинском поле, потому что тогда никто никого не хоронил: отступали к Москве. В Спасо-Бородинском монастыре практически на каждой службе зачитывают список погибших людей, русских солдат, которые остались лежать на Бородинском поле. И отдают мирянам — чтобы те тоже читали. Это очень правильно. Вот бы нас кто-нибудь так вспоминал, когда нас не будет! Просто в монастыре, не имеет значения, где мы лежим… Погибшие под Бородиным шли на подвиг, как на встречу с Богом. Кто у нас сейчас куда-то идет, как на встречу с Богом? Они откровенно шли на смерть, надевали белые рубашки. Не боялись, не отступали. Они верили, что их ожидает другая жизнь, встреча с Богом, и они радовались. Понимаете, человек ориентируется всю свою жизнь на определенные примеры, он к чему-то тянется. Он представляет образы, хочет кем-то стать. Вот это место, Альтамир, дает пример положительных образов: каким должен быть православный человек, как он должен относиться к Родине, как ее защищать. Наконец, как он должен относиться к своим предкам, которых уже не существует.

РЗ: Вы сказали, что не только стремитесь к развитию в Альтамире истинно духовной культуры, но и пытаетесь вернуться к земле, к работе на ней…
Да, у нас есть теплицы, фермерское хозяйство, мы вспахиваем землю, растим и собираем зерно, сами производим корм для наших животных. Разводим для своего потребления уток, баранов, перепелок, цесарок…И в этом тоже есть определенный вкус к жизни. Животные и птица живут в хорошем месте, а не в грязных загонах. Птица, выращенная на воле, чувствует себя по-другому. А когда ты видишь, чем ее кормят, как она растет, какую воду пьет, ты понимаешь, что это другой вкус мяса. Другой вкус овощей, потому что здесь другой воздух и вода. Это как сознание чуть-чуть перевернуть, открыть. И вот каждый раз, когда я приезжаю в Альтамир, я открываю собственное сознание. Потому что каждый раз вижу изменение места: природа меняется, листики стали другого цвета, либо выросли, либо опадают, трава…
Я в Альтамире проживаю каждый раз новую жизнь. Мы должны показывать каким-то своим маленьким примером, что можно жить по-другому, не суетясь. Ведь в итоге мы все заканчиваем жизнь одинаково, в одном месте. Не надо бегать за мнимыми ценностями, посмотрите на другие времена, на историю: многие уже бегали за пустыми вещами и до нас. От них ничего не осталось. Почему вы думаете, что после нас что-то останется? И когда вы это поймете, вы перестанете суетиться, осознаете, что проще и эффективнее посвятить жизнь Богу, природе, общению с естеством жизни. Сегодня одни ценности придумало общество, потому что поменялся строй, завтра будут другие. Но есть вечные ценности, и они не зависят ни от чего. Альтамир дает подобное восприятие мира. И наша задача сделать это место таким, чтобы человек приехал сюда, побыл два дня как на реабилитации. И вернулся в Москву с другим мировосприятием, полный сил и позитивной духовной энергии. Теперь я убежден, истинная жизнь — это та, что проходит в Альтамире. Ты там общаешься с Богом. Встаньте босыми ногами на траву и представьте, что под вами дышит горячая земля. Когда человек начинает это понимать, у него изменяется сознание. Часто ли человек задумывается, что под ним, где-то в глубине земли, горячая плазма? Или, глядя на звезды, что там — бесконечность? Есть вещи, от которых сознание ломается, и человек может посмотреть за грань возможного. Но пока он живет в узких коридорах, видит стенку соседа, подъезд, асфальт, видит вещи обыденные, он в основном думает о потреблении…

РЗ: Что происходит с людьми, которые у вас побывали? Они принимают какие-то другие решения? У них что-то кардинально меняется в жизни после посещения Альтамира?
Мы ежесекундно делаем выбор. Чем заниматься, чем дышать — именно в данную секунду, в данный момент. Но это свобода нашего выбора. Наверное, чтобы человек сам увидел, как он меняется, нужен кто-то, кто ему «позеркалит». Я наслаждаюсь, наблюдая за этими людьми. А они видят, как у них меняется результат — в том числе и в бизнесе. Это место дает возможность посмотреть на себя, стать более точным, сконцентрироваться, уйти от того, что ты на себя навесил лишнего. Сбрось лишнюю одежду, входя в Альтамир! И вот ты без лишней одежды оттуда выходишь. Без лишних мыслей, которые ни к чему не приводят. Освобожденный от суеты, от неправильного восприятия ценностей. Странно наблюдать, что люди проживают жизнь и торопятся к пенсии. Торопятся от чего-то освободиться. Потому что человек не выдерживает нагрузку, которая на нем висит. Она называется «я всем должен». Я должен обществу, семье, я должен этих обеспечить, и этих. Человек не подготовлен, он воспринимает эту нагрузку как тяжелую повинность. А ты радуйся, что ты кому-то нужен, что ты востребован! Если человек понимает, что, слава Богу, ему все это дано, он начинает по-другому относиться к окружающим людям. Он понимает конечность жизни, ведь мы же не знаем, когда уйдем.

РЗ: То, что вы говорите, это новое определение Родины. Родина — это место, по которому ты очень горюешь, когда уезжаешь, когда с ним расстаешься, верно?
Я вспоминаю слова моей бабушки: где родился, там и пригодился. У меня много друзей уехали из России. Если Господь меня здесь оставил, я не понимаю: зачем мне куда-то уезжать?
Быть вне родины — это точно не Божий промысел. Что бы ни пришлось мне здесь испытать — это мой путь, который мне надо пройти, с ним надо справиться, как бы ни было тяжело. Это моя жизнь, и она должна проходить здесь.

РЗ: Причем многие сейчас уезжают из России не от бедности, как в 90-е. Наоборот, уезжают люди успешные, богатые…
Это свобода выбора, и она у каждого своя. Но посмотрите — это уже третье поколение тех, кто уехали. Что же с ними там происходит? Они растворились! Их не стало. И так произойдет с большинством. Они просто растворятся в тех нациях, странах, куда уехали. От них ничего не будет. И здесь они прервали какие-то свои корни, и там не проросли. Потому что там мы чужие. А здесь — родные, свои. Там мы никому не нужны, какими бы мы ни были. Да, рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше. Вопрос заключается в одном: а где лучше — это внешнее восприятие или внутреннее? Так вот, сегодня мы гонимся за внешним восприятием — где лучше. Конечно, мы все хотим, чтобы было безопасно, все хотим жить достойно. И соседей хотим видеть таких — радостных и улыбающихся, и здорово, если бы они были людьми культурными, хорошо воспитанными, что-то создавали, и я гордился бы, что у меня такие соседи. Но это же моя проблема, что у меня соседи другие! Если у меня есть возможность создать для них чуть-чуть другую жизнь, я им должен показать, что можно жить по-другому. А иначе как они узнают, что есть другая жизнь. От кого?



РЗ: Многие люди в нашей стране привыкли рассчитывать на помощь государства. Правильно ли это?
Если мы сами не начнем что-то создавать — ничего не произойдет. Рассчитывать на государство… Такое впечатление, что государство прибыло к нам из космоса, а мы здесь живем как-то отдельно. А там, во власти, такие же люди. Просто психология государственного служащего своеобразна. Существует определенная каста. Это люди, которые решили пойти во власть. Зачем-то им это было нужно. Я и сам когда-то там был, и мне это нравилось. У меня там много друзей, они реально служат Родине и искренне хотят делать это и дальше. Вопрос заключается в другом. Законы принимают приблизительно 500 человек — депутаты, Совет Федерации. А как обойти законы, думают миллионы. Вот это наша российская данность. И пока мы не сможем какими-то примерами показать, что можно жить по-другому, нормально и достойно, что на самом деле все мы одинаковые, ничего у нас не получится. Есть один простой пример. Возьмем человека тридцати лет. Берем среднюю продолжительность жизни — 80 лет. Сколько ему осталось прожить? 50 лет. Огромный срок! Но это всего лишь… 19 000 дней! Завтра будет 18 999… Оглянись назад, и когда ты перейдешь на счет днями, у тебя все встанет на свои места. Это как песочные часы — ты их туда высыпал. Песочные часы перевернули… А жизнь не перевернешь. Вот эти 19 000 песчинок начали капать. На твоих глазах. И если ты это поймешь, ты начнешь ценить жизнь по-другому, ты по-другому будешь воспринимать саму ценность жизни… Возвращаясь к вопросу существования единственного критерия в жизни — результата. Если мы это поймем раньше, скажем, за три дня до ухода — мы счастливые люди. Значит, у нас есть время что-то исправить, изменить, что-то сделать. Как минимум — покаяться. Не надо забывать, что все мы живем в измерении Иисуса Христа. Верующие, неверующие… Мы живем в 2013 году от Рождества Христова. Если мы в этом измерении живем, то почему мы его отторгаем? Почему мы неверующие?..