Надежда на возрождение былого блеска НПО «Молния» появилась лишь недавно, поэтому Ольга Соколова — нынешний исполнительный директор предприятия — очень осторожна в формулировках. Уже несколько лет «Молния» существует «по ту сторону банкротства» — если формально следовать букве закона, процедура должна была завершиться полтора года назад. То, что это не произошло до сих пор, лучшее свидетельство того, что все заинтересованные стороны настроены на сохранение легендарного предприятия

Ольга Михайловна, давайте сразу о главном: ситуация с банкротством обратима или нет?
Конечно, обратима. Наша команда, которая пришла в 2014 году, ставила перед собой одну глобальную задачу — оценить, умерло предприятие окончательно или его можно поднять на новый уровень, пусть это трудный и тяжелый путь, но тем не менее. Мы, придя сюда, оценили возможности и активы, прикинули, что на сегодняшний день происходит в стране и как «Молнию» можно задействовать в этих процессах. Ведь у НПО колоссальный опыт аэрокосмических разработок. По итогам этой оценки приняли решение, что будем поднимать. Очень помогает то, что есть распоряжение Президента, есть постановление Правительства «О недопущении банкротства НПО «Молния», эти документы на сегодняшний день спасают предприятие. Потому что если подходить формально, то предприятие должно было быть признано банкротом еще полтора года назад. А это предполагает распродажу имущества и, в конечном счете, ликвидацию. Сейчас мы всеми силами стараемся предприятие удерживать на плаву, понимая, насколько это важно в том числе и для имиджа страны. Так не бывает, чтобы предприятие, которое в свое время было флагманом космической индустрии для всего мира, вдруг исчезло. Даже если оно будет реорганизовано и будет заниматься другой тематикой, оно должно сохраниться. Как бренд страны, как архив уникальных технологий и разработок, в которые государство вкладывало огромные средства, оно должно сохраниться, по-другому быть не может.

Какие конкретно меры позволят не допустить банкротства?
Прежде всего, по итогам 2015 года мы ставили себе первоочередную задачу — закрыть госконтракт на производство ста ракет-мишеней «Армавир». Это сделано. Также в декабре 2015 года подписан договор с корпорацией «Энергия», будем совместно писать техническое задание на научно-исследовательскую работу по двухсредному беспилотному летательному аппарату, которая открывается в рамках Минобороны в 2017 году. У «Молнии» с «Энергией» старые связи, лучше нас никто не знает особенности двухсредных аппаратов, способных работать и в атмосфере, и в безвоздушном пространстве. Мы же вместе «Буран» создавали, у нас наработаны контакты, мы рады будем такой кооперации. Уже подписаны документы министром обороны Сергеем Шойгу, что этот НИР в 2017 году будет открыт.


Близнецы-братья «Шаттл» и «Буран» похожи только на первый взгляд. У них практически одинаковые обводы и размеры, потому что конструкторы получили от заказчиков практически идентичные технические задания. СССР приступил к созданию многоразового космического корабля на 5 лет позже США, и конструкторы из НПО «Молния» никогда не скрывали, что у них в распоряжении были фотографии «Шаттла». Однако внутри космические челноки довольно сильно различаются. Главное отличие — в двигателях. На американском челноке стоят маршевые двигатели, которые выводят систему на орбиту. А оранжевая емкость в центре — гигантский топливный бак, содержимое которого сгорает в двигателях «Шаттла». «Буран» изначально рассчитывался на вывод в околоземное пространство с помощью ракеты-носителя «Энергия», имеющей собственные двигатели. Двигатели в хвостовой части «Бурана» предназначены для орбитального маневрирования. Они мощнее, чем маневровые двигатели «Шаттла», поэтому советский челнок имел большую свободу на орбите.

Да, но работа над «Бураном» велась 30 лет назад…
Знаете, а у нас ОКБ никогда не прекращало работу над аэрокосмическими разработками. Без денег, в инициативном порядке, они всё равно работали, творили, пытались идеи генерировать внутри. Это научное сообщество, они по-другому не могут.

«Молния» уже давно в состоянии «ни жив, ни мертв» — процедура банкротства фактически исключает возможность получения госзаказа и участия в тендерах. Как удается зарабатывать?
Да, сами в тендерах участвовать не можем, но можем работать по договорам с теми, кто тендер выиграл. Вот, например, тема с ракетами-мишенями. «Молния» является разработчиком нескольких ракет-мишеней, которые сегодня используются, — «Стриж» и «Армавир». Мы попросили Министерство обороны нас поддержать, и Минобороны пошло навстречу. Мы создали на своей базе инжиниринговый центр, куда Министерство обороны под сохранную расписку передало проверочное оборудование для этих ракет-мишеней. И мы как разработчик контролируем теперь качество сборки ракет, которые производятся на других заводах, то есть участвуем в соисполнении госконтрактов. Мы также ведем конструкторское сопровождение, доработку и сборку, освоили ремонт и создание многих компонентов именно в рамках ракетно-мишенной тематики. На НПО сейчас отремонтирован корпус, где сконцентрирована вся работа по ракетно-мишенной теме. Более того, мы разделили всё это по технологическим участкам и именно туда привлекли на работу молодежь. Потому что «Молния» как разработчик в том числе занимается и техническим надзором и самих ракет, и пусковых установок. Мы работаем с полигонами, где наши ракеты-мишени запускаются. За 2015 год мы активизировали работу в этом направлении, и думаем, что на ближайшие 2-3 года ракеты-мишени позволят нам нормально существовать… Но одними мишенями дело не ограничивается.


А вот многоразовый американский корабль Dream Chaser был скопирован с советской разработки БОР-4. Беспилотный орбитальный ракетоплан, получивший у разработчиков кличку «Лапоть» (за характерные обводы), не что иное, как уменьшенный в несколько раз орбитальный челнок из проекта «Спираль». Г.Е. Лозино-Лозинский использовал свои старые наработки, чтобы создать теплозащитное покрытие для «Бурана». В 1982 году БОР был запущен на орбиту и, совершив 1,25 витка вокруг Земли, приводнился в районе Индийского океана, где был подобран советскими кораблями. Этот процесс попал на пленку австралийского самолета-разведчика, которая была передана в ЦРУ, а оттуда — специалистам НАСА. «Изучив изображения советского космического аппарата, НАСА сконструировало собственную модель. Американцы были поражены тем, как хорошо она работала», — писала об этом случае газета The Washington Post. Сейчас проект Dream Chaser уже проходит летные испытания, а разработки отечественных конструкторов так разработками и остались.

А что с вашей уникальной испытательной базой, со стендами, где испытывались элементы конструкции «Бурана»?
Ну, тут всё непросто. С одной стороны, был аудит нашей стендовой базы, который показал, что все не так радужно, как хотелось бы. Двадцать лет упадка так просто не исправишь. Сами-то стенды в рабочем состоянии, а вот инфраструктура окружающая нуждается в серьезном ремонте. С другой стороны — никто же не собирается завтра загружать ее «по полной» и создавать второй «Буран». А для менее интенсивной работы она вполне пригодна. Ее преимущество в том, что там можно моделировать уникальные условия — она специально проектировалась, чтобы можно было воссоздать и безвоздушное околоземное пространство, и прохождение плотных слоев атмосферы на высокой скорости… Но это вам лучше профессор Тимошенко расскажет. Валерий Павлович все тонкости этой системы знает. Главное, он сумел людей сохранить, которые знают, на что способна эта система, и есть кому молодежи опыт передавать.